Ника. Реально, как во сне. Юлия Александровна Фомина

радостно смеялась очередной его грубоватой шутке. А он радовался ее смеху, стараясь рассмешить Нику еще больше.

      В этот момент рушились преграды социальных ступенек, рвались цепи субординации. Никто из окружающих не знал об их тайных отношениях. Но догадывались и сплетничали конечно же все. Однако это все было совершенно не важно, ибо, как говорила незабвенная Фаина Раневская: «Хрен, положенный на мнение окружающих, обеспечивает счастливое будущее». Им было просто хорошо находиться друг с другом рядом, понимая друг друга даже не с полуслова, а с полувзгляда. Хотя бы и никакой романтики – и без нее все просто было хорошо.

      Его поцелуи божественно пахли жасмином, они были настолько пылкими и жадными, как если бы это были последние поцелуи в жизни.

      Иногда очень жалко просыпаться!

      IV. Понимание – это хорошо или плохо?

      Андрей все же проболел почти две недели. И под расписку на следующий день его конечно же не отпустили – отговорили. Они с Никой обсудили все детали, касательно встречи с господином Ли. Нике было приятно то, что Андрей ей никогда не врал. Он просто не считал видимо, нужным лгать.

      Подходило время для решающих переговоров с не любящим рукопожатия господином Ли.

      На переговорах сначала все шло хорошо. Но в какой-то момент Ника замерла, неприлично совершенно уставившись в физиономию господина Ли. В этот момент Андрей звонил бухгалтеру Катеньке, с распоряжением перевести 30 % предоплату по сумме выставленного господином Ли коммерческого инвойса.

      В какой-то момент, глаза господина Ли стали матовыми. Зрачки перестали отдавать свет. Запах горького горошка усилился в сто крат, да так, что чихать можно было даже тем, кто не так чувствует музыку запахов и вкусов, как Ника.

      Пришло понимание: господин Сун Ли не был вдовцом. А потом пришло понимание…

      – Андрей, скажи Кате «отбой»! Срочно! – вскричала Ника внезапно.

      – Катюша, погоди-ка, – Андрей, завершавший давать распоряжения об оплате с неудовольствием, переключился на Никин требовательный голос, – Ника, что-то срочное? Мне нужно с оплатой за…

      – Его фабрика сгорела месяц назад, – твердым, нетерпящим возражений тоном перебила его Ника. – Чтобы восстановить оборудование нужно несколько миллионов. Не рублей. Он собирался слить твои деньги в офшор, и ты бы его не нашел после. Бизнес потерян. Господин Сун Ли – банкрот? Это верная информация о вас? – последнее Ника спросила по-китайски, обращаясь к желтому, как шафран неулыбчивому господину. Ника то и дело бросала взгляд на левую ногу, китайца, находившуюся рядом с ее стулом, не в силах побороть неприязнь к безвкусице. Господин Сун Ли видимо счел эстетичным к белому пиджаку подобрать белые же кеды, которые по российской пыли не замедлили стать коричнево-серыми. Нога в грязном кеде, до этого непрестанно нервно подрагивающая, немедля поджалась и исчезла под столом.

      – Русские КГБ быстро работают, – после недолгого молчания ответил господин Ли.

      Китаец коротко зло взглянул на Нику. Ни слова не говоря