Сказка о ночном музыканте. Елена Городенцева

загоне каждый вкопанным стоял.

      Тут начали и люди изменяться.

      Их лица тут же стали розоветь,

      Послышалось свободное дыханье,

      Жизнь в этом месте, победила смерть.

      И так Давид шагал от дома к дому,

      От тёмного и страшного двора

      К такому же затихшему другому,

      Где света не виднелось из окна.

      Свеча желаний всё ещё горела,

      И он её нисколько не жалел,

      Он чувствовал вину свою и этим

      Исправить ситуацию хотел.

      Когда последний конь исчез из виду.

      Он затушил свечу свою – рукой,

      На улицу деревни, вновь ожившей,

      Отправился. И поднят был волной,

      Похожею на смерч, кручёный, лёгкий…

      Поток воздушный вновь его понёс,

      В другую местность, где гуляли кони,

      Несущие собой потоки слёз.

      Когда его на землю опустило –

      Предстал всепожирающий огонь.

      Табун гнедых промчался резво мимо,

      Где пламенем являлся каждый конь.

      И местность, где ступило их копыто,

      Затлело пеплом чёрным, неживым.

      Тут музыкант без слов подсказок понял,

      Что воля даст гуляющим таким.

      Зажечь свечу теперь было несложно.

      Огонь под пеплом всё ещё блуждал.

      И юноша, задумав пожеланье,

      О новом возвращенье заиграл.

      Он загадал о том, чтоб сильный дождик

      Огонь летящий приостановил.

      И музыкой коней гнедых, «игривых»

      В загон под крышу, как «седых» манил.

      Желание исполнилось тотчас же.

      Раскатом прозвучал небесный гром,

      Сиянье молний местность осветило,

      И сильным ливнем дождь с небес пошёл.

      Спасало то, что затушив округу,

      Вода ушла по страшному пути,

      Где выпущенным огненным созданьям,

      Свободой тешась, удалось пройти.

      А музыканту только оставалось

      Идти, воображая там коня,

      Который под приятным водным душем

      Лишался необычного огня,

      Потом летел, желая побыстрее

      Вернуться в обновлённый бывший «дом».

      Давид, как и для первых, постарался

      Тепло и крышу обеспечить в нём.

      И так до ста, отдельно представляя

      Бегущего остывшего коня.

      Он зазывал, как гостя дорогого,

      Его в загон игрой своей маня.

      В момент, когда достиг он нужной цифры,

      Его опять волной приподняло.

      Давид тому ничуть не испугался,

      Он знал, что совершится волшебство.

      Не собранным, к несчастью, оставался

      Ещё один отпущенный табун,

      В котором чёрным с некой синевою,

      С лощёным блеском, каждый был скакун.

      И что на воле те несли собою

      С таким окрасом – он не представлял.

      Цвет обещал, что будет всё ужасней.

      Хорошего скрипач не ожидал.

      Его перенесло потоком ветра

      В неведомую прежде темноту,

      Где разглядеть