Холостяк. Выжить после развода. Виталий Штольман

супа.

      – Как ты лихо научился-то!

      – Я так-то третий год холостякую.

      – И че, обратно в семью неохота?

      – С Авдотьей? Не-а. А тебе чего, охота?

      – Я пока не понял, но когда на меня постоянно не орут и не трахают мозги, кажется приятным. Начинаю привыкать к этому.

      – Это ты погоди! Еще все прелести холостяцкой жизни не ощутил.

      – А чего там?

      – Всему свое время, мой друг! С минусами разберись для начала.

      – Ага, с бытом-то я еще худо-бедно разберусь, а вот с бабками надо чего-то решать. Раньше Женька была кормилицей.

      – А че, книжки твои в самиздате не продаются?

      – Да разве ж это деньги? Рубль если в месяц упадет, так вообще хорошо.

      – Непризнанных гениев чтят после смерти. Не думал о самоубийстве? – заржал Лёвка.

      – Да иди ты! Хотелось бы сейчас какие-то дивиденды получать. Я вот чего подумал – буду комнату сдавать.

      – Ты хоть знаешь, на что подписываешься?

      – А есть варианты?

      – Да не особо.

      – А сколько с этого можно заработать?

      – Ну десятку.

      – М-да-а-а! Маловато!

      – Тебе по-любому придется устраиваться на работу.

      – Куда? На завод я больше не вернусь. Пошли они в жопу.

      – Ну в такси. Права-то у тебя есть.

      – Ага, есть у меня знакомый таксист. Ездит на арендованной тачке. По четырнадцать часов баранку крутит по московским пробкам. Семь дней в неделю. Это что, жизнь, что ль?

      – Ну да, ломовая работа. На склад можешь пойти.

      – Лёва, я сейчас обижусь на то, что ты не ценишь мой мозг. Ты как писатель должен меня понимать – ручками, особенно моими кривыми, работать не хочется.

      – Лей давай! А чего с газетой той, ну где ты неделю работал?

      – Я ж их послал, когда потратил десять штук на поездку на Селигер, а компенсировать этот жирный главред отказался. Ладно бы по своим делам, но нет. Я расследовал дела секты по саморазвитию.

      – Виталя, ты их там ножом чуть не пошинковал.

      – И что? Они хотели меня утопить. Их главный орал: «Омойте его в озере, ему надо смыть негативную энергетику!». Я им че, Муму? В озеро меня! Херушки!

      – Так ты ж материал-то никакой и не добыл.

      – А что, моего рассказа им было мало?

      – Журналистские расследования работают немного по-другому!

      – Не буду больше ничего расследовать! – буркнул я и бухнул рюмкой о стол.

      – Ты не пыли! Им рассказы твои нравятся. Тем более главред у них тоже еврей. Вы ж своих не бросаете!

      – Лёва, не начинай свою антисемитскую тему! Тем более у нас как-то не задалось с ним. Помнит поди, как я его на хер послал при всех его сотрудничках.

      – Молчу, молчу! Ты, главное, начни с чего-нибудь! Хоть как-то зарабатывать.

      – Платоныч, дай пять тысяч в долг.

      – Я не это имел виду.

      – Коновалов! – грозно рявкнул я и показал жест отнимания денег. – Давай деньги! Кошелек или жизнь!

      – Ты на меня тут не ори, разбойник кухонный.

      – Лёва, ты друг мне или не друг? – сменил я тон на более вежливый. – Я вот сдам комнату и сразу тебе все отдам, клянусь Посейдоном.

      – А