XXL Love. Кексики vs Любовь. Джина Шэй

меня затрясло, как самую последнюю истеричку.

      Сколько всего я могу вспомнить…

      Сколько “незабываемых” сцен, превративших пять лет с шестого по одиннадцатый классы в лютейшую преисподнюю на максималках…

      Да хоть даже случай с выпускного…

      Наверное, я сама была мелкая дурища и от одного только слова “выпускной бал” у меня несколько месяцев в голове лопались радостные пузырики.

      Бал, бал, бал…

      Это было первое мероприятие, ради которого я купила свое первое платье – мятное, с воздушной юбкой из фатина и шикарным топом бандо. Ради него торчала три часа в салоне красоты, где меня красили, завивали, укладывали.

      И все ради чего? Чтобы придти на выпускной и совершенно случайно услышать, как ухохатывается надо мной Буратино Бурцев и его компания дуболомов, отравляющих мне жизнь.

      – Видели, как коровушка-то наша нарядилась? – Бурцев угорал громче всех. – Из её юбки парашют пошить можно.

      – А из лифчика зимние шапочки, – подмахивал вечный его подпевала, Сенечка Петлицын.

      – Боже, Сенчес, как ты мог натолкнуть меня на эту мысль, – Бурцев тогда возмутился, будто по-настоящему получил по роже, – я ж теперь осознал, что если Плюшка носит лифчик – значит, его можно снять. А раздетая Максимовская… Фу, буэ…

      Три минуты вся компания идиотов изображала рвотные позывы – кто кого достовернее.

      А через четыре минуты я в слезах и соплях вылетела из школы.

      Дома мать застукала меня с разводами туши на лице и над изрезанным платьем с ножницами.

      Я думала – мне конец за такое неуважение к родительским вещам, но мама только покачала головой и пошла за жидкостью для снятия стойкого макияжа. Ничего не спрашивая, помогла смыть останки “боевой раскраски”. Только уже когда размазанная я уползала спать сказала:

      – Любить себя – вот твоя первостепенная обязанность, Юляш. Если ты этого не сможешь – никто не сможет.

      Конечно, в семнадцать лет я не стала слушать мать. Зато месяц назад, когда говорила с бывшим недоженихом о его изменах, когда услышала его “Вот если бы ты похудела…”, когда поняла, что он смотрит на меня как на грязную свинью, вот тогда я внезапно поняла…

      Если мужик не может любить меня вот такой, какая я есть, с моими девяноста килограммами – я устала изводить себя диетами и психовать после каждого зажорного срыва.

      Плевать на мужиков, пусть они меня не любят. Зато я себя любить буду.

      Потому и устроила этот спектакль под носом Бурцева. Потому что Тевтонцев подкатил ко мне удивительно вовремя. Как еще эффективнее доказать этому смазливому выпендрежнику, что и мной могут интересоваться мужчины.

      Ну и пусть Тевтонцев звезд с неба не хватает, пусть лысеет, пусть в зоне живота у него такие характерные “пивные рельефы”. Я тоже не принцесса, мне важно, чтоб человек хороший был.

      – Да брось ты уже эту дурацкую идею, – отчаянно хныкает Наташка, – между прочим, к тебе даже Тимурчик пытался подкатить. А ты видела его задницу? Ею орехи