Принцесса в Академии. Варя Медная

внутрь. Охранник за стеклом храпел так, что усы подпрыгивали.

      Мы поднялись по винтовой лестнице на третий этаж и оказались в начале идущего по кругу коридора. С правой стороны тянулись закрытые двери. Они были самых разных размеров и форм: скучные прямоугольные, стрельчато-готические, в виде перевернутых треугольников и даже стилизованные под врата подземелий. На каждой имелась табличка с именами жильцов, написанных на их родном языке. Я немного знала огрский (в их лексиконе всего триста с небольшим слов), а в детстве довольно бегло говорила на наречии лесных эльфов, но потом папа запретил с ними играть, и вскоре я его забыла. Принцессам положено пользоваться услугами толмачей. Взглянув на круглую дверь, я хихикнула:

      – Здесь что, хоббит живёт?

      Озриэль повернул ко мне удивленное лицо:

      – Ну да…

      Я резко перестала хихикать, но тут улыбнулся он:

      – Как будто не знаешь, что хоббитов не существует.

      Я пихнула его в бок и прикрыла рот ладошкой в притворном изумлении:

      – Так мы умеем шутить?

      – Лучше, чем сочинять комплименты, – ухмыльнулся он и объявил:

      – Всё, пришли, главное на коврик не наступай.

      – А поче…

      Но тут Озриэль с обреченным видом встал на полосатый лоскут, напоминающий распятого кота, и я поняла, почему. Дверь, до этого мирно деревянная, мгновенно ожила: ручка превратилась в нос, доски поморщились, поморгали, и на нас уставились два янтарных глаза из застывшей смолы, а особо крупная щель открылась, зевнула и громогласно произнесла:

      – Приветствую тебя, Озриэль Ирканийский, почетный легионер воинства ифритов, седьмой сын седьмого сына, восемьдесят третий в очереди наследник на престол, – тут дерево задумалось и поправилось, – восемьдесят второй: твой дядя Лавиний только что убил твоего троюродного брата Электико и…

      Озриэль поспешно распахнул дверь, затолкал меня внутрь и снова её захлопнул. А привратник всё ещё продолжал бубнить что-то снаружи, изредка позевывая.

      Мы оказались в небольшой гостиной – с диваном, столом и арочным окном в нише. Плиточный пол был застелен шкурой, в стене имелся камин в виде разинутой пасти льва, и три двери вели в следующие комнаты.

      – Жаль Электико, – пробормотал Озриэль, – в детстве мы с ним часто играли.

      Я попыталась перестать открывать и закрывать рот.

      – Ты что, ифрит?! Нет, ты серьезно джинн??

      – Ну вот, началось, – досадливо поморщился он и направился к ближайшей двери. – Кто тебя учил истории?

      – Лучший из лучших! – выпалила я, подбоченясь.

      Именно в таких выражениях мне когда-то представили учителя базовых наук. Перед глазами тут же пронеслась вереница пакостей, которыми я впоследствии разнообразила жизнь этого милейшего и добрейшего старичка. Над таким просто грех не подшутить. Заменила его парик на другой, на два размера меньше, добавила в чай три капли книжной микстуры, после которой он весь день говорил цитатами, подарила перо-щекотуна… Нет, были и приятные вещи, например, когда глашатаи объявили