Горюшко от умишка. Юрий Вячеславович Назаров

Либо с Богом, либо к чёрту! – повелел Дрын.

      Фикса накрутил рычажок механического звонка с надписью «прошу повернуть», из-за двери донёсся мужской голос:

      – Кто там есть не вовремя прибыть?

      – Адресок, где Ференц Нодиш постоятельствует? – под услужливой ноткой сообщил Фикса, – Прибыл посыльный для собственноручного вручения бандероли…

      – Ой, не к часу… Просил же оставлять корреспонденцию на главпочтамте! – мужской голос выразил недовольство.

      Заскрежетал замок, щёлкнул ригель, и только приоткрылась дверь, Щерба с Мытой резко рванули створ, сорвав дверную цепочку. Райхель получил удар рукояткой нагана и кратковременно потерял сознание. Банда ворвалась в апартаменты. Хозяина втащили в большую гостиную, бросили на кушетку, согнали постояльцев – жену Меир, сына подростка и их прислужницу, которую бандиты приняли за дочь.

      Фикса толкнул пришедшего в сознание Райхеля:

      – Очнулся што ль?

      – Гади, кто есть все эти люди? – всхлипнула жена, жавшая к себе сына.

      – Чего боялись, Мирочка, то видимо и совершается…

      – Они что, пришли делать нам грабёж?

      Авдей обошёл квартиру и вышел в гостиную последним.

      – Раз уж усекли, что к чему, выкладай богатства! – прикрикнул Фикса.

      – Да кто я, чтобы богатством располагать – дантист простой? – взмолился Райхель, – Зубик удалил, коронку обточил, мостик ли поставил – с чего тут скопишь-то?

      Сизый поводил лезвием ножа по предплечью Меир:

      – Выкладай что есть…

      – Хорошо-хорошо… – вскинул руки Гади, – Всё отдам, не троньте никого…

      Райхель прошёл к гостиному буфету, достал фарфоровый чайник и вывалил на стол содержимое. На столе оказалась кучка на вид золотых и серебряных изделий. Из ящика секретера вынул несколько пачек банкнот мелких номинаций.

      У бандитов загорелись глаза. Авдей подошёл вплотную к столу, стволом нагана разгрёб кучку, недоверчиво пораскинул пачки и недовольно цыкнул:

      – Ужельно ма́лы ваши капиталы? Кто такой Нодиш?

      – Племянником таки приходится… С Будапешта…, – опустил голову дантист, – Дальнюю комнату у меня снимает третий год… Да только в отъезде он не одну неделю как?

      – Метнитесь… Переройте всё…, – Дрын наганом указал Щербе и Мыте повторно осмотреть апартаменты.

      Сообщники ушли, из глубин квартиры послышалось, как выбили дверь. Авдей подошёл к «дочери» Райхеля, приставил ствол нагана к её голове и взвёл курок:

      – Нам, дантист, торопиться некуды. Либо весь прибыток выкладываешь на стол, либо считаю до трёх и… Раз!

      – Всё отдал… Без утайки сообщаю: всё, что есть, отдал! – запричитал Райхель.

      – Обернись, гад! – прикрикнул Дрын, – Подсвешники серебряные, художества, обстановочка чего стоит, а на кон три гроша да полтора шиша? Два!

      – Не сносить мне головы – всё отдал! – взмолился Гади.

      – И тебе не сносить, а во-первыя дочке твоей…

      Дрын цыкнул, раздался выстрел, служанка упала. Меир завопила