Агнесса среди волков. Ольга Арнольд

если не преданной женой, то довольной жизнью наложницей.

      Когда она говорила, было плохо, но еще хуже, чем ее монолог (меня она уже совершенно не слушала), был ее смех – громкий, визгливый, истерический. К тому же юбка ее почти вечернего платья задралась так, что ноги были видны чуть ли не до трусиков, что немедленно превратило ее из элегантной дамы в вульгарную девицу. Опьянение придало ее жестам какую-то развязность, и меня очень обеспокоило пристальное внимание двух мужчин весьма подозрительного вида, стриженных ежиком и с перекачанными бицепсами, сидевшими у окна. Я нервничала, и, судя по всему, Витя, занявший место за стойкой бара недалеко от выхода, тоже чувствовал себя неспокойно. Он не отрывал от нас взгляда; я надеялась, что он вот-вот подойдет и выручит меня. Но развязка оказалась совсем иной.

      Внезапно Виолетта вскочила и потребовала, чтобы я пошла с ней в дамскую комнату. Она направилась к выходу, но походка ее показалась мне неверной, и я быстро догнала ее и подхватила под руку. Я боялась, что ей будет плохо, но ничего страшного не произошло; она умудрилась даже не только намазать губы помадой, но и обвести их контуром – это мне обычно не удавалось сделать с первого раза даже в самом трезвом виде.

      Перекалывая заколку перед зеркалом, она вдруг обратилась ко мне:

      – Агнесса, а не хотите ли вы прогуляться пешком?

      Я посмотрела на ее элегантные осенние туфельки и хмыкнула – они явно не предназначались для прогулки по московским лужам. Хотя кто знает – может быть, десять минут на свежем воздухе, и она более или менее придет в себя?

      – Хорошо, давайте предупредим Витю и выйдем подышать.

      – Причем здесь Витя? – и она уже тащила меня к выходу. Гардеробщик кинулся к ней с пальто, и как выяснилось, не прогадал: я видела, как она, открыв кошелек, сунула ему зеленую бумажку (в магазинах за нее расплачивался Витя). Я тоже оделась, и мы вышли.

      К моему ужасу, в намерения Виолетты отнюдь не входило продефилировать взад-вперед на пятачке перед пиццерией. Оказывается, ей захотелось удрать от охранника. Я забеспокоилась и пыталась уговорить ее вернуться, но она меня и слушать не желала. В конце концов я поняла, что если я не хочу шумного скандала, то лучше всего мне смириться и проводить ее до дома, где Аргамаков снимал квартиру специально для своих наездов в столицу. Конечно, совсем небезопасно идти по вечерним московским улицам столь разодетой красавице с бриллиантами в ушах и на пальцах – в таком виде дамы могут только ездить в иномарках – но если держаться освещенного пространства и людных мест, то все еще может кончиться благополучно. К тому же я надеялась, что она скоро устанет и позволит мне поймать машину. Тем более что Аргамакова, казалось, протрезвела. Мокрый снег кончился, но воздух все еще был насыщен влагой. Мы бодро шагали по лужам, направляясь к набережной Москвы-реки; оказывается, квартира Аргамаковых находилась в очень престижном месте, неподалеку от гостиницы "Славянская". Было еще не очень поздно