Слишком поздно для «прости». Ольга Емельянова

– итальянцец смакует каждую букву губами, уже растягивающимися в усмешке, – Я знаю этот взгляд. Имей в виду, у меня мало посуды: тебе быстро наскучит.

      Он спокоен, дерзок и надменен: идеальная смесь, чтобы довести Глэдис до безумия, истерики и блаженства. Большая ладонь в крупных венах по-хозяйски ложится на её шею, подушечка большого пальца ощутимо ведёт к ярёмной ямке.

      – Слушай, бросай своего овощного друга, – полушепчет Марино, – Пока на недельку, в августе. Повезу тебя кататься под парусом. Нашел потрясающую бухту в здешних сточных водах, можешь себе представить? Капитан, мой хороший друг…

      – О нет, Джованни, снова твои авантюры…

      Тишина взорвётся смехом юной ведьмы, и на секунду покажется, что полумрак этих комнат способен выкрасть их обоих у времени; если бы не оно – подползающее к реечным ставням проклятое серое утро.

      10:56

      Утро выдалось солнечным и неожиданно ветряным: редкие деревца у здания OCME буквально клонило к земле, засыпая и без того покрытую бумажным мусором дорогу зелёной листвой.

      Автомобиль Томаса Фишера появился на небольшом перекрёстке за десять минут до назначенного времени. Это был роскошный семиместный Pierce Arrow с глянцевыми изумрудными боками и блеском начищенных до отвращения фар – зависть любого мальчишки в возрасте старше двадцати лет.

      Припарковавшись недалеко от входа в Управление, мистер Фишер взглянул на карманные часы, кивнул своим мыслям и решительно спрыгнул с подножки на потрескавшийся асфальт. Выглядел он гораздо лучше, нежели прошлой ночью, когда, заявившись к дежурному в образе полоумного дикаря, вещал об исчезновении своей супруги с таким удушливым воем, словно на сукне стола перед ним лежали не потрепанные бумаги, а расчлененный труп миссис Фишер. То ли неожиданно проникшись отчаяньем душевнобольного, то ли решив спихнуть болезного со своих плеч, дежурный не нашёл ничего лучше, чем вызвать детективов в участок; так что уже через полчаса страдалец получил в своё распоряжение двух слушателей и кружку кофе, мало чем отличающегося от картона и по вкусу, и по составу.

      История была такова: месяц назад специалист по финансовым операциям умчался в командировку, а уже через две недели молодая и красивая жена перестала отвечать на его телеграммы. Доведя себя до режима неконтролируемой паники, Фишер ринулся домой, встретил там тишину пустых комнат, и спятил окончательно. Вылепленное из серого пластилина лицо, дрожащие скрюченные пальцы и душные всхлипы – вот и всё, чем был тогда этот щёголь в коричневом костюме, уверенно шествующий к стеклянным дверям Управления.

      Двигался Фишер быстро, оглядывался редко, потому и не заметил массивную тень, что, отлепившись от стены, неторопливо следовала за ним. Войдя в прохладный и тёмный вестибюль здания, горе-супруг снова посмотрел на часы, на этот раз с ощутимым раздражением – две минуты двенадцатого.

      Детектив Марвин Райт прибыл в управление в 11:07, кивнул ожидающему его джентльмену, прошёл медвежьей походкой к лестнице, и уже начал