Касьяниха. Галина Смирнова

а вы… – не договорив, я резко повернула на крыльцо общежития.

      Мои университеты

      После 10-го класса мы с одноклассницей Люсей Тимофеевой поехали в Сестрорецк поступать в дошкольное училище. Первым экзаменом было сочинение. Этого я не боялась и была уверена, что сдам. Писала я грамотно, литературу знала хорошо. И как же я была удивлена, что экзамен этот я провалила. И в то же время мы с подружкой обрадовались этому известию. Хотя я, как мне сказали, допустила три синтаксические ошибки. А вообще, приезжих всех отчислили, не было общежития.

      Мы на радостях отправились на взморье, в дюны. Кварцевый песок побережья проваливался, как снег. Ветер перегонял с места на место песчаные гребни. У берега бултыхались люди. Мы тоже забежали. Но море было нам по колено. Разве тут покупаешься? Мы побежали, чтоб было поглубже. Однако когда мы добрели, чтоб воды было по грудки, легли на воду, то почувствовали страшную тягу в море. Видимо, был отлив. Мы в испуге оглянулись и увидели, что берег отдалился до горизонта. Тут уж мы перепугались не на шутку. Изо всех сил рванули к берегу, пока не почувствовали ногами дно. Мы вскочили на ноги и рванули к берегу. Теперь нам стало понятно, почему люди плескались на мели. Больше мы сюда не приходили. Балтийское море теперь нас пугало. Да и вскоре мы уехали домой.

      С осени мы с подружкой устроились помощниками маляра, а позднее стали малярами 6-го разряда и работали на стройке. С красками нам разрешалось работать не более 4-х часов. Но мы же были патриоты. И если взялись за дело, то стремились закончить как можно быстрее. Мы трудились по 10 часов. И однажды ночью я почувствовала дикие боли в животе. Меня всю выгибало, я покрылась вся «лепешками», словно меня хлестали крапивой. Утром меня забрала «скорая». Было сильнейшее отравление, отек Квинке, как результат, и крапивница высыпала.

      После этого я очень долго не переносила никаких красок и даже растительного масла. Многие годы я не могла ничего есть на растительном масле, особенно жареное.

      На стройке мы познакомились со многими замечательными людьми. Был там такой печник дядя Ваня. Без мата, казалось, он не мог и слова сказать. Но когда мы появлялись с Люсей, он говорил:

      – Мужики, кончай материться, девочки идут.

      И все смолкали.

      Но над одним электриком мы издевались по полной. Узнав, что он был в плену, мы стали строить козни против него.

      – А почему ты в плен попал? Почему не застрелился?

      – Так я без сознания был, ранен, – терпеливо пояснял он нам.

      Но мы не унимались:

      – Почему же потом не бежал?

      Мы в открытую его презирали: «Предатель!», – и издевались над ним, прятали его инструменты.

      Как-то мы так его достали, что он не выдержал и закрыл нас в подсобке. Мы представляли себя партизанками, захваченными фашистами. Упорно искали лазейки, чтобы вырваться из плена.

      – Глупенькие вы, девчонки. Ничего вы не понимаете, – сказал он, открывая нас.

      Только