Нежная для чудовища. Ольга Коротаева

Она совсем не такая, как в Рессуре. Каждый камень здесь ровный и похож на тот, что лежит рядом, как две капли воды. Зазоры тоненькие, и грязи в них немного. Как было возможно добиться такого искусства? Нет! Сколько же денег нужно, чтобы нанять сотню мастеров каменных работ? Не для украшения знатного дома, а чтобы результат кропотливого труда топтали люди любого сословия!

      Я так увлечена этими вопросами, что не замечаю момент, когда Риас останавливается, и на полном ходу врезаюсь в его спину. Ойкнув, потираю ноющий лоб – будто о стену ударилась! Отстраняюсь и, выглянув из-за воина, теряю дар речи. Едва дыша, рассматриваю площадь, которая раскинулась ниже той, на которой мы стоим. Она гораздо больше и частично уходит внутрь скалы.

      Но самое ошеломительное то, что она полна людей – яблоку негде упасть.

      Рессурцы.

      Вот куда они согнали горожан! Взрослые и дети сидят прямо на камнях, кто-то грызёт коричневые бруски, похожие на тот, каким угостил меня Риас. В мерном гуле голосов то тут, то там слышен плач. Угнетающее зрелище.

      «Но их не заковывали в цепи, как меня, – вдруг подумалось. – Почему Риас так поступил со мной? И отчего освободил?»

      Я бросаю косой взгляд на стоящего рядом воина.

      – Иди, – заложив руки за спину, мужчина кивает на каменную лесенку. – Жду.

      Моргаю в растерянности.

      – Вы будете ждать меня?

      Он поворачивает голову и давит тёмным взглядом.

      – Поторопись.

      Невольно отступаю к перилам, ограждающим небольшой выступ, на котором мы остановились. Молча спускаюсь по лестнице, а сама высматриваю в толпе хоть кого-то из знакомых. У меня их немало, но город огромен, и сделать это невероятно сложно. А сколько человек погибло…

      – Джэна! – слышу окрик и резко оборачиваюсь.

      Взгляд скользит по запылённым лицам и грязным одеждам, пока не останавливается на некогда белоснежном наряде. Жрица улыбается и машет мне, приглашая присоединиться к небольшой группе.

      Я осторожно пробираюсь, стараясь ни на кого случайно не наступить, и в отчаянии обнимаю верховную.

      – Слава милосердной Эеридис, вы живы… Я так волновалась!

      – Что с твоими руками, девочка? – перехватывает она мои запястья.

      – Это… – Голос мой срывается, и глаза застилают слёзы.

      Увы, даже капля сочувствия лишает меня сил, колени подгибаются, и я усаживаюсь рядом с другими жрицами. Девушки самоотверженно помогают раненым горожанам, не обращая внимания на то, в каком состоянии находятся сами. Это отрезвляет меня и приводит в чувство.

      Я тоже не должна сдаваться!

      – Милосердная богиня! – зло шипит одна из соседок, мягкими движениями нанося мазь на мою израненную кожу. – Заковать в кандалы хрупкую девушку? Бессердечные!

      – Эти чудовища ко всем относятся одинаково, – отзывается другая жрица, – будь то старик или младенец.

      – Одинаково безразлично, – недовольно бурчит третья. – Деревянные по уши!

      Поддерживая их, люди вокруг тоже начинают возмущаться.

      – Всё,