Лимузин. Джон Максвелл

как-то не особо вспоминает о своем горе – сейчас он занят всеми психопатиями, что живут в столь прекрасной юной голове.

      – А ты? – спрашивает он. Здесь, в своем кабинете, он чувствует себя уверенно. – Ты понимаешь?

      – Я – да, – она кивает, но как-то неуверенно. – Я знаю об очень многом… но… но не могу тебе рассказать. Она… она контролирует меня… и использует, чтобы говорить моими губами и смотреть моими глазами. И она не боится того, что я сижу сейчас здесь, и все это рассказываю, потому как… ей просто все равно! Она либо получает то, чего хочет, либо не обращает внимания на то, что ей не интересно! Ей плевать и на меня, и на тебя… ей нужен только Олег Егорьевич, но я… я понятия не имею, зачем именно.

      Никита потирает лоб.

      – Я сейчас вернусь, ладно? – говорит он, встает и покидает кабинет.

      Быстрым шагом он направляется к лаборатории. Именно там обычно сидит самый старший медработник этой деревни.

      – Зоя Ивановна, – произносит он, заглядывая внутрь.

      – Да, Никита Максимович? – она старше его лет на тридцать пять, и годится почти в бабушки, однако зовет его по имени и отчеству – как никак, врачебная этика.

      – У меня в кабинете… – он не знает, как сказать, – в общем, ей психиатр нужен. Я вообще не знаю, откуда она взялась… но рассказывает… такую…

      Он закатывает глаза.

      – В общем, я боюсь, что она может натворить чего. Похожа на вполне безобидную, но я не знаю, честно…

      – Ну… – Зоя Ивановна задумалась, – можем участкового вызвать, и пусть он ее везет.

      Будучи еще совсем молодым и почти не опытным специалистом, Никита Максимович во всем полагался на мнение своих медсестер, которые проработали по двадцать-тридцать лет на этом самом месте, и обладали большим, чем он, запасом опыта.

      – Хорошо. Вы тогда позвоните, а я с ней побеседую.

      И Никита собирается удалиться, как вдруг Зоя Ивановна его окликает:

      – Никита Максимович!

      – Да?

      – Вы точно… не хотите сегодня отдохнуть дома? Все же…

      Он вспоминает.

      И лицо тут же приобретает печальные оттенки.

      – Надо же… – тихо произносит он. – Как будто этого и не было… как будто не со мной.

      – Наверное, это все стресс, – выносит она вердикт, и достает свой допотопный мобильник, чтобы позвонить участковому. – Я позвоню участковому, а Вы там смотрите не вызовите у нее никакую… агрессивную реакцию.

      Никита Максимович кивает и направляется обратно к своему кабинету.

      Арина сидит там же, где и сидела, только теперь развернулась к окну и внимательно изучает дома на другой стороне улицы.

      – Хорошо тут, – говорит она. – Жаль, что такая чистота… очень скоро будет поражена чернью, как и весь прочий мир.

      – О какой черни ты говоришь? – спрашивает Никита и садится на свое место.

      – Ты даже не представляешь, что могут эти… – она сглатывает, чтобы смочить пересохшее горло, – нелюди.

      ***

      – Что она делает? – спрашивает Давид свою сестру. Он сидит на диване, а она находится в полулежащем положении,