Другая сторона. Камешек. Владимир Волоцкий

этого даже не заметила. На руках у Йолрика было так уютно, будто дома в кровати. От него исходило тепло, но не как жар от печки, от которого становится душно и одежда липнет к телу, а как тепло от доброй улыбки, или похвалы, или ласковых слов. Теперь Алиса уже не могла понять, как Йолрик мог казаться ей нехорошим. Ей стало совершенно очевидно, что чудесней Йолрика никого на всем белом свете нет. Она уже всерьез раздумывала, кого любит больше, Йолрика или маму, когда Йолрик рывком поставил ее на ноги и она очнулась, ужаснувшись этой странной мысли. И тут же поняла, что не чувствует ног.

      Они снова прошли сквозь врата – две каменные глыбы, покрытые льдом и снегом, – и снова попали в зиму. Но в этой стороне не было ледяного ветра, снег лежал покрывалом на холмистой равнине и искрился под заходящим солнцем.

      Алиса пожаловалась на замерзшие ноги, ожидая, что Йолрик, как всегда, над ней посмеется, но он неожиданно объявил привал. Усадил ее на мешки и прямо на снегу, заставив снять сапожки, натер ее ноги каким-то пахучим настоем. Галед выкроил из обрезков плаща что-то вроде портянок, и, когда Алиса снова надела сапоги, ступни были такими горячими, будто она сунула ноги в кипяток.

      – Потерпи, – сказал Йолрик, помогая ей надеть ранец. – Осталось недолго.

      Идти по крепкому насту было совсем несложно, и, если бы теплая одежда не стесняла движения, Алиса бы даже получила удовольствие от этой прогулки. У ее спутников тоже резко поднялось настроение, они шли не спеша, болтая и смеясь. Точнее, смеялся в основном Йолрик: либо своим шуткам, либо недоуменному выражению на лице Галеда.

      Вскоре холмы стали выше, превратившись в сопки, поросшие кривыми низенькими деревцами. И когда солнце спряталось за одну из них, Алиса увидела впереди огоньки. Они превратились в окошки. И вот уже Галед не без труда открыл тяжелую, обитую мехом дверь, и Алиса попала в теплую, пахнущую смолой и жиром комнату.

      Снаружи домик казался маленьким и походил на сугроб с окошками, зато внутри оказался просторным. Настоящие деревянные полы были тщательно выскоблены, высокий потолок обит полинялой цветастой тканью. Посреди комнаты стоял длинный стол, на нем русский самовар. А во главе стола сидел крупный краснощекий человек и, улыбаясь, разглядывал вошедших.

      – Друг Йолрик! – вскричал он, когда эльф снял капюшон. – Вот это гости! Давно же мы не виделись! – он вскочил и, не дав Йолрику опомниться, сжал его в медвежьих объятьях. – Добрая, добрая встреча! Это ты, Галед? – человек обнял заодно и орка. – Ты будто стал меньше.

      – Это ты потолстел, – буркнул Галед, хлопая хозяина по спине.

      – Может быть, – рассмеялся тот. – К зиме я всегда набираю.

      Хозяин вернулся за стол, а Йолрик стянул с Алисы куртку и подтолкнул ее к лавке у печки. Мужчина странно, быстро-быстро втянул носом воздух и улыбнулся Йолрику:

      – Человечек? А я было подумал, что ты обзавелся потомством.

      Йолрик рассмеялся. А Галед спросил, как обычно, начиная разговор:

      – А что, Добродег, как у вас тут дела, в Снежных Пустошах?

      – О! Все то же, Галед.