Колкая малина. Книга вторая. Валерий Николаевич Горелов

левший мир пишет сам себя.

      Мне видение является откуда-то извне,

      Что Мессия, голову склонив, пишет на песке.

      И как тонким прутиком на девственном снегу

      Я сам пишу стихи всего в одну строку.

      Не оставил нам Мессия на песке расписки,

      И белый снег не сохранил записки,

      Там занесли песчаные ветра,

      А здесь размыла талая вода.

      На мольберте – краски прожитых страстей

      И чёрные разводы затасканных идей,

      Когда наступит время, и семя прорастет,

      Художник эти пятна пальцами затрёт.

      Покормлю с ладони белых голубей,

      А тем, кто устыдится собственных корней,

      Вьётся из пеньки особая петля,

      И они её наденут сами на себя.

      А когда я выплыву на разливы рек,

      То вёсла будут для меня главный оберег,

      Чтобы бриз ночной меня не отлучил

      От родного берега, от родных могил.

      Время

      Тех, кто звёздными ночами долго смотрит в небеса,

      В своё нутро вдыхает дальний космос.

      Там из пространства и из времени сплетает кружева

      Никогда не спящий сын Урана – Хронос.

      Не бывает времени ни нашего, ни «ихнего»,

      Оно нас всех в пространстве развело.

      В нём не бывает ничего ни общего, ни личного,

      Ему что человек, что камень – всё одно.

      На его пути нет ни разъездов и ни стрелок,

      Ни красных светофоров и ни тупиков,

      Нет ни подчисток и ни переделок,

      Как нет ни близких и ни дальних берегов.

      Не остановится прекрасное мгновенье,

      И любая жуть обречена.

      Всё пройдёт: и кротость, и терпение,

      И перемирием закончится война.

      Оно не охлаждает и не греет,

      Ничего не дарит и не отнимает,

      Ярче не становится, но и не темнеет,

      Потому и мало тех, кто время замечает.

      Тень не обозначится без света,

      Опять заря на небе зацвела.

      Время не родит третьего Завета,

      Оно не может различать добра и зла.

      Помните, что время многое не может,

      И своей рукою пишется судьба.

      Оно зёрна от плевел очистить не поможет,

      А по-другому не родит Матушка-земля.

      Раздать

      Головокружение в утренней росе

      И в осколках голубого хрусталя.

      Это незабудки вальсируют в траве

      Под музыку пришедшего утра.

      У синего майора бабочка кружится,

      А на неё косится серый воробей.

      Мне уже давно волнительно не спится,

      Хочется в дорогу поскорей.

      Солнечные зайчики на кустах сирени,

      От запаха её сердце заискрилось.

      Я хочу из жизни стереть все светотени

      И найти пути тому, что заблудилось.

      Хочу в ручье воды не замутить

      И голубые незабудки не примять,

      Хочу от главного себя не отлучить

      И от собственных желаний себя не потерять.

      Слишком много было перекрёстков,

      Где часто зло за благо принимал.

      Не отличив дерьма от самородков,

      Душу нараспашку открывал.

      Одинокий журавель молча пролетает,

      А ты мечтаешь всё успеть раздать,

      Точно понимая, что не потеряешь,

      Коль наступит время умирать.

      Осень

      В осенних красках город, надуманный сюжет,

      А холодный ветер студит и ругает.

      Между серыми домами раскорячился рассвет,

      Это тризна по тому, что лето улетает.

      В бетонной загородке бледненькие астры

      Крутят головами в поисках тепла,

      Рядом с ними заяц из белой алебастры,

      Обрызганный слезинками мелкого дождя.

      На вымокшей газете подсолнух расклевали,

      Машина у подъезда чихает и коптит.

      Мы жили в ней, но никогда не понимали,

      Когда осень в шутку говорит.

      Золотой узор кленового листа —

      Кому-то вдохновение, кому-то совершенство,

      А желание предсказывать от третьего лица —

      Всегда