Киллер и Килиманджаро. Сергей Лысенко

тут же засучил рукава. Старшего лейтенанта Кинаха я расстрелял в подъезде, а капитана Марченко – в автомобильной пробке.

      Гусейнов? Самая легкая цель, к тому же под боком. Никуда не денется до завтра.

      На следующий день он сам позвонил мне. Забил стрелку в кафе. Мне было так смешно, что я не мог ему отказать.

      Кафе «Усама» – русский теремок с бизонами у входа. Всё, что душа пожелает. Суши, пицца, шашлык. Банкеты, креветки, караоке. И, конечно, счастливые часы: после третьего пива коктейль в подарок.

      Гусейнов сидел за дальним столиком – напряженный, несчастный, без пива. Я присел напротив и почувствовал яйцами дуло Макарова.

      – Завалишь? – ухмыльнулся я. – Здесь?

      Гусейнов молча смотрел на меня, изучал, приценивался.

      – Помнишь, как я тебя отделал? – зачем-то напомнил он.

      Да, я помнил, как мы дрались в школе. Скользкий пол, натертый парафином. Кольцо одноклассников – Витя Бур, Будённый, Лёха Бес… Мои друзья, моя братва, теперь – свирепая толпа, готовая разорвать на части. Толчки, рёв, требования крови. «Понеслась!..» Я начал неплохо, покрутил мельницу, сблизился и опрокинул Гусейнова. Лежачих не бьют? «Костыляй! – подсказывали мне. – Добивай!» Надо было послушаться. Шкет поднялся, смахнул слезы и прыгнул блохой, головой вперед… Потемнело, зазвенело, нос потяжелел как гиря. Я согнулся и увидел кровь – на руках, на одежде, на паркете. Гусь добавил еще, слабо, нерешительно, а потом послышался вопль завуча Любочки. Дети разбежались, меня завели в класс и запрокинули голову, чтобы текло внутрь, а не наружу…

      Я облажался по полной. Хорошо, что Полина Леонтьевна не была свидетелем моего унижения. Она пришла работать в школу позже, когда мы перешли в следующий класс.

      – Ты был на год старше… – сыпнул соли Гусейнов.

      Хуже не придумаешь. Малолетки – все равно что девочки. Им нельзя уступать в принципе, иначе песенка спета. Ты станешь козленочком. И тебя будут опускать все подряд, даже самые дрыщи.

      – Как насчет реванша?

      Бить или не бить? Было очевидно, что я сильнее Гусейнова. Но кому я должен был это доказывать? Школа закончилась, мой позор остался в прошлом. Уже ничего не изменишь.

      – Я могу предложить больше, – сказал Гусейнов.

      – Вряд ли.

      – Отвечаю. Я стою дороже, чем они заплатили. В разы. Разве ты не видишь перспективы?

      Я и вправду не видел.

      – Сейчас я строю империю. Пока еще кот наплакал – пара-тройка участков. Но для начала сгодится. А если со мной будут такие, как ты, дело пойдет быстрее…

      – Откуда дровишки?

      Гусейнов вернул пистолет в кобуру. Видимо, решил, что мы договорились.

      – Харьков – торговый город… Знаешь, сколько на районе стихийных рынков? И все отстегивают за крышу. А куда деваться?

      – Я не работаю за копейки.

      – Поверь, это не копейки, – участковый чуть понизил голос. – А есть еще тема с наркотиками. Можно сделать миллионы. Можно жить и припевать. Обеспечить себя, своих детей…

      У меня