Фломастеры для Тициана. Вета Ножкина

места.

      Сашка не стал проходить в глубь автобуса, он уставился в окно, за которым передвигались дома, люди, машины, деревья. Так он доехал до конечной остановки, и обернулся на уже знакомый скрипящий голос:

      – Эй, брат, конечная, плати за проезд.

      Сашка не понимал – что от него требует скрипящий голос. Он улыбался и кивал головой.

      – Плати и выходи! – скрипел голос.

      – Чё, не видишь, он полоумный, – толкаясь на выходе, проговорил кто-то.

      Скрипящий голос начал громко кричать, хватая Сашку за ворот плаща:

      – Ты, урод, плати, тебе говорю!

      Сашка сжался, закрываясь руками и пакетом и ожидая удара. Удар последовал – по шее. Скрипящий голос схватил Сашку за ворот, развернул к выходу лицом, и с силой пнул. Сашка вылетел на асфальт. Но быстро подскочил и побежал вперёд – вслед за своими непослушными ногами. Он бежал и бежал, пока не выдохся. Забежал в какой-то закуток между жилыми домами и там уже затаился в углу пристройки к подъезду. Здесь же Сашка и заночевал. Ночью засосало в желудке, и он достал из пакета расплющенные от падения крашеные яички. Очистил от осколков одно и тут увидел, что из-за угла вырулили на него два сверкающих в темноте глаза.

      – Мя-я… – послышался тоненький просящий писк.

      – Мя-я… – писк осторожно подошёл ближе.

      Сашка протянул руку с кусочками еды. Писк подошёл совсем близко, но с руки брать не стал. Сашка стряхнул разломанное яичко рядом на развёрнутый пакет. Писк накинулся на пищу и в момент уничтожил желток, а белок не тронул.

      – Мне? – поднял брови Сашка и показал пальцами на белую яичную мякоть.

      Писк посмотрел на Сашку и начал вылизывать шерсть. После скромной трапезы Сашка свернул остатки булочки в пакете и спрятал запазуху. Поглубже укутался в плащ и уснул. Уже под утро, когда сильно затекли ноги, но вытянуть их не представлялось возможности – становилось зябко – Сашка обнаружил, что Писк, свернувшись клубочком, спал около, мурлыча откуда-то изнутри беспрерывно звучащим моторчиком.

      На следующий день Сашка бродил по улицам и разглядывал проходящих людей, уже подставляющих тёплому весеннему солнцу открытые плечи и руки.

      Ближе к сумеркам ноги привели Сашку ко вчерашнему подъезду. Он сел поудобнее в углу, поджав коленки, спрятав перекрёстно руки в вытянутые из под плаща рукава кофты. И снова откуда-то появился Писк. Он выгнул спину, потом вытянул, потягиваясь, заднюю лапу и смачно зевнул. Сашка взглядом следил за движением кота, а тот – за Сашкиным взглядом. Осторожно Писк подошёл ближе и, как и вчера, ткнулся в Сашкину ногу лбом, потёрся о плащ боком, выпрашивая поглаживания, провернулся вокруг себя несколько раз, задрав хвост, потом свернулся калачиком и заполнил окружающее пространство звуками своего внутреннего моторчика.

      Так стало повторяться каждый вечер. Днём Сашка бродил по окрестностям, выискивал около баков во дворе остатки съестного. А вечером возвращался в свой угол.

      Однажды, во время дождя, Сашка слонялся по двору в поисках укрытия, и заметил открытую в подъезд дверь,