Голоса возрожденных. Макс Маслов

персоны. Кровь на одежде принадлежала раненому Фифи́́ и еще не успела высохнуть. Гэ́ста запачкалась, но ничем не выказала отвращения. При этом жесте Клер припомнила выдержки из истории средневековья, а в частности посвящение в рыцари, и улыбнулась.

      – Не просите, на колено не встану, – пошутила она, жмурясь от потоков красного света.

      Затем это величественное представление закончилось. Гэ́ста вернула шар в чашу и, обернувшись к провинившимся охотникам, распорядилась впредь быть послушными ее воле, что могло означать скуку, да и только. Но противиться слову великой никто не мог, и потому бухтения под нос так и остались невысказанным мнением.

      Охотники встали на ноги и, поклонившись строгой матери, покинули тронный зал. Клер пожелала проследовать за ними и уже собиралась это сделать, как была остановлена рукою Гэ́сты.

      «Ты останешься здесь», – наверняка подумала она, отпустив старейшин восвояси.

      Врата зала распахнулись, и в открывшемся просвете показался обеспокоенный Э́нж. Девушка посмотрела на него взволнованной голубкой, отчего проныра засиял еще сильней. Он парил над уходящими прочь фигурами, освещая собою жуткий длинный коридор, пока замыкающие охотники с усилием не закрыли врата, и пельтуа́н окончательно исчез из виду.

      Теперь они остались наедине. В огромном зале, наполненном призраками минувших дней. Клер, обернувшись, посмотрела на управительницу, чье лицо еле-еле освещалось тусклыми лампадами на колоннах. Как же жутко она выглядела в этот час. Округлые глаза розоватого цвета были раздражены и заметно покраснели, но больше всего пугали отсутствие носа и хрипота размеренного дыхания.

      Гэ́ста собиралась что-то сказать, но, опомнившись, махнула рукой, придя к выводу, что это бесполезно. А раз говорить было бесполезно, то оставалось только показать. Она взяла ее за руку, как мать ребенка, и повела в сторону трона. Десять шагов, и они были уже на месте, но сердце Клер тарабанило так, будто она пробежала не меньше десяти верст.

      По сторонам от трона горели факелы, водруженные в каменные вместилища на стене. Они освещали шелковые нити плотной паутины и паучье семейство, сплетшее их, до тех пор, пока пещерная мать не подожгла одним из факелов это липкое покрывало. Заискрившись, пламя прошлось по нитям, и мелкие обитатели пали замертво. Теперь Клер смогла разглядеть, из чего сделан этот массивный трон. То была изумрудная блестящая чешуя, покрывающая собою деревянную основу великого места. На спинке, чуть выше изголовья, она сплеталась в окружность, напоминающую солнце, а на подлокотниках пестрела черными переливами. Подножная скамейка, выполненная из камня, по цвету напоминающего малахит, наверняка предназначалась для низкорослого правителя, хотя для такого громадного трона любой бы казался карликом.

      На этом престранное изучение королевской услады закончилось, и пещерная мать жестом своей твердой руки повелела девушке занять трон.

      – Бэли́ро, – сказала она, чуть ли не подталкивая