Голоса возрожденных. Макс Маслов

так себе перспектива. Но она, похоже, только и ждала этих слов.

      – О мой друг, – печально произнесла страдалица. – За время после вашего ухода с поста старейшины Кэра-ба́та я дважды подверглась нападению со стороны моих подданных. Если не считать щепотку яда, подмешанную в мой кубок с вином, – ее щечки побагровели, словно от томящегося стыда. – Нынче народ ненавидит меня из-за утерянной короны, даже фрейлинам нельзя доверять.

      – Фрейлинам тем более, они ближе всех к вам, – добавил Армахи́л, будто бы в назидании сотрясая указательным пальцем.

      – Уже нет, – продолжила королева. – Ми́сса, самая молодая из них, заключена в Гастэро́т за попытку отравления. Остальные подверглись допросу га́твонгом Зибе́лием Ло́квудом, они отлучены от меня и возвратятся в свои общины.

      – Понимаю, почему вы в красном, – ответил Армахи́л. – Тревожные времена. Проходите, присаживайтесь на софу.

      В тусклом свете королева обозрела обстановку маленькой захламленной гостиной, ее удрученный взгляд пожалел старика.

      – Ох, не надо, – улыбнулся он. – Здесь, конечно, все скромно, но, стоит отметить, намного теплее, чем в стенах Бату́ра.

      – Может быть, вам нужна моя помощь? – королева, присев на софу, посмотрела на Са́биса, что вовсю таращился в сторону Армахи́ла, будто принуждая его эту помощь попросить.

      Старик что-то промычал и покивал головой.

      – Са́бис, подкинь еще дров в очаг. Хочу, чтобы нашей гостье было комфортно.

      Парень исполнил его просьбу, но взгляд таки не отвел.

      – Было бы неплохо, – нехотя сказал старик, – если бы вашей милостью в эту лесную хижину доставили все мои вещи.

      Он теребил подол своей изношенной мантии, сгорая от стыда, навалившегося тупуи́ном на плечи. Таким она его точно не видела.

      – Да, конечно, – ободрила его королева. – Все ваши вещи в целостности и сохранности доставят завтра же в это уединенное место. Все, кроме печати лидера Кэра-ба́та.

      – Несомненно, – ответил Армахи́л. – Она мне не принадлежала.

      Вессанэ́сс поникла, зажмурив свои опечаленные глаза. Ее щечки дрогнули, а рука возвысилась до груди. Наверняка под ее сердцем томилась другая боль, нежели беспокойство за свою жизнь. Дрова в очаге затрещали, и Са́бис, посмотрев на королеву, понял, что своим присутствием ставит ее в неловкое положение. Он, поднявшись, поспешно пересек гостиную, пройдя возле своего старого друга, а после, накинув теплую робу, покинул сельский дом.

      – Так-то лучше, – подметил Армахи́л. – Лишние уши нам ни к чему.

      И королева более не стала скрывать цель своего визита.

      – Присядьте рядом, – попросила она, как будто была обеспокоена за жизнь немощного старика. – Теперь глубоко вздохните и попытайтесь прочесть это послание.

      Ее белоснежная ручка протянула к старческим рукам сложенный в несколько раз лист пергамента, на котором чернела гербовая печать аскийского народа – когтистая сова. Его тело накрыло таким леденящим холодом, что по спине побежали мурашки. Он уже надумал бог