Крабат, или Легенды старой мельницы. Отфрид Пройслер

Девушки в это верят. Кто знает, может, это и правда так, а может, и сказки.

      Не забывай, что я – мастер!

      У входа на мельницу Мастер прибил к дверной раме воловье ярмо. Подмастерья должны были проходить под ним согнувшись, по одному, со словами: «Я покоряюсь силе Тайного Братства!»

      В сенях их встречал Мастер. Каждому давал пощёчину по левой щеке, приговаривая: «Не забывай, что ты – ученик!» Потом по правой: «Не забывай, что я – Мастер!»

      Подмастерья с поклоном смиренно отвечали: «Буду повиноваться тебе, Мастер, и ныне и впредь!»

      Тонду с Крабатом Мастер встретил так же, как и всех остальных. Крабат и не догадывался, что отныне будет принадлежать Мастеру и душой и телом.

      В сенях они с Тондой присоединились к другим подмастерьям. У всех на лбу был тот же магический знак. Не пришли ещё лишь Петар и Лышко. Да вот и они. Как только и эти двое прошли под ярмом, получили свою порцию пощёчин и произнесли клятву, с шумом и грохотом заработала мельница.

      – Быстрее! – заорал Мастер. – За работу!

      Парни скинули куртки, на бегу закатали рукава, подхватили мешки, стали засыпать зерно, молоть. И все это с молниеносной быстротой под окрики Мастера.

      «Вот так пасхальное воскресенье! – с досадой думал Крабат. – Бессонная ночь, да ещё надрывайся за троих! А во рту – ни маковой росинки!»

      Даже Тонда быстро выбился из сил, пот градом катился по его лицу. Впрочем, попотеть пришлось всем. Мокрые рубашки прилипали к телу.

      Когда же это кончится?

      Куда ни посмотришь – хмурые лица. Всё вертится, кружится, мелькает, клубится пар. Магический знак на лбу у подмастерьев постепенно смывается.

      Крабат с мешком зерна, выбиваясь из сил, карабкается вверх по ступенькам. Ещё немного, и он рухнет под тяжестью ноши. Но вдруг… усталость покидает его. Ноги больше не заплетаются, поясница не ноет, дышится легко.

      – Тонда, гляди-ка!

      Прыжок – и он наверху. Сбрасывает со спины мешок, подхватывает его и под ликующие крики парней подкидывает вверх, будто в нём не зерно, а пух.

      С остальными, как видно, происходит то же самое. Они улыбаются, похлопывают друг друга по плечу. Даже вечный брюзга Кито и тот развеселился. Крабат хочет спуститься за новым мешком.

      – Стой! – командует Тонда. – На сегодня хватит!

      Скрип, замирающий стук – колесо останавливается.

      – А теперь праздновать, братья! – ликует Сташко.

      На столе угощение. Юро приносит жареных цыплят с золотистой корочкой.

      – Ешьте, братья, ешьте!

      Они едят, пьют, подшучивают друг над другом. А потом Андруш громко и весело запевает.

      Парни становятся в круг, берутся за руки, выбивают ногами такт:

      Наш мельник сидит у ворот.

      Клабустер, клабастер,

      Клабум!

      Работник из дома идёт.

      Клабустер, клабастер,

      Клабум!

      Припев «Клабустер, клабастер, клабум!» подхватывает хор. Теперь выводит мелодию Ханцо, поёт следующий куплет:

      Он весел, красою цветёт!

      Клабустер,