Прощай, Олимп!. Максим Светлорусов

понимая, что до пенсии ему – еще лет тридцать пять, и с удовлетворением отмечал: в эти годы он без хлеба насущного точно не останется. Ну, а те возмутители спокойствия, что неосмотрительно желали изменить наш бренный мир, довольно быстро отбраковывались еще в студенческие годы или немного позднее, если им все же удавалось прикинуться благоразумными и просочиться в аспирантуру. Таковые донкихоты неизбежно раскрывали себя при первой встреченной «мельнице». В общем, система работала без сбоев. Почти без сбоев.

      Вернувшись в кабинет, Виктор Иванович нашел телефон на рабочем столе.

      – Ага, – подметил профессор, – четыре пропущенных. Значит, очень хотят видеть, прогноз подтверждается.

      Сняв и повесив на вешалку у двери халат, он на секунду задержался и подумал: «А не взять ли с собой материалы статьи? Хотя, к черту. Не статья их интересует».

      Спокойными шагами он отмерил расстояние от кабинета до лифта (как обычно – сорок шесть) и, пройдя еще пару, свернул влево, на лестницу.

      – Зачем гонять лифт, когда нужно всего-то спуститься на один этаж? – рассуждал про себя Виктор Иванович. Он взялся справа от себя за перила, сделанные из стальных отполированных труб, но сразу убрал руку: они, как обычно, оказались холодными и неприятными.

      – А ведь раньше было куда лучше! – отметил он, с неудовольствием посмотрев на элемент «хай-тека». Ему вспомнились перила с деревянной дубовой отделкой в старом корпусе, где когда-то размещалась его кафедра. Приятное на ощупь дерево, отполированное до блеска, хранящее в себе тепло человеческих рук. И всего – два этажа.

      – Зачем столько строить, когда не умеют жить? – спрашивал он себя, спускаясь по лестнице. – Семь, восемь, сто двадцать восемь этажей! Сбиваются в кучу, как муравьи, и устраивают муравейник, копошатся, копошатся, бегают с этажа на этаж с умным видом, надувают щеки, а толку – ноль. Хотя, почему ноль? Бюджет-то освоен, зарплаты и премии выплачены, коэффициенты растут, графики плодятся – благодать. «Хех, – иронично крякнул профессор, живо представляя себе эту картину, – и еще умудряемся кого-то выучить. Или вымучить? Давно нужно признать, что, если убрать студентов, то станет еще лучше: система не будет отвлекаться от работы, больше публикаций – больше планов и отчетов по ним».

      На шестом этаже Громову предстояло повернуть налево и пройти по длинному коридору соседнего бокового крыла (в противоположном, самом дальнем углу, в небольшом помещении бывшей кладовой, ему великодушно позволили разместить своих «подопечных»: пару десятков кроликов, любезно согласившихся потрудиться на благо науки). Он кивком поприветствовал пару сотрудников, прошедших в другой части лифтового холла, и уже было свернул в нужном направлении, как вдруг в одной из дверей появился человек, с которым профессору меньше всего хотелось сейчас встретиться. Это был Илья Петрович Колымако – заместитель директора Института. Серый кардинал, наводящий обо всех справки и устанавливающий собственные порядки везде, куда