Оборванная юность. Виктор Трынкин

когда трава, тяжелая от росы, ещё не высохла, а утро только приоткрыло глаза, друзья были уже далеко от дома. Минуя пшеничное поле, они вышли на заросшую густым кустарником поляну, примыкающую к тёмному лесу. До него оставалось совсем немного. Как вдруг Андрей невольно остановился и дернул друга за рукав.

      – Юрка, смотри, там какой-то человек за нами наблюдает, – испуганно зашептал он.

      – Где?

      – Вон там, видишь, в кустах, – он показал на высокий куст ольховника, за

      которым лежал человек.

      Ребята осторожно приблизились к нему. За кустом, подмяв под себя часть веток, лежал лицом в землю, боец.

      – Это наш убитый красноармеец, – сразу определил Юра. – Здесь был бой за наш город, вот он и погиб.

      Андрею было не по себе. Он впервые увидел окровавленного мертвеца. Его стал бить озноб. Это заметил Юра и, как мог, успокоил его.

      – К этому надо привыкать – война, – сказал он, хотя самому было жутковато.

      Андрею сделалось стыдно, он взял себя в руки.

      – А вот его винтовка, – и он вытащил из куста оружие.

      – Ого! Молодец, – похвалил его Юра. – Давай накроем бойца чем-нибудь.

      Они нарвали верески, наломали веток больших и маленьких, укрыли тело убитого. «А то вороны будут клевать».

      Подходя ближе к лесу, они наткнулись ещё на один труп. На этот раз был немец. Во время боя он, видимо, замаскировался в кустах, но пуля и там отыскала его. Ребята за ноги вытащили врага оттуда. За ним, придавленный телом, потянулся автомат.

      – Видишь, немец лежал лицом на восток. Это значит, что наши отступали туда, к лесу, а он стрелял им в спины, – со знанием дела объяснил Юра. – Но почему немцы его не подобрали? Они ведь после боя собирали раненых, а убитых закапывали.

      – Откуда ты знаешь?

      – Раз говорю, значит знаю, – авторитетно отрезал Юра. – А этого, наверное, не нашли… Автомат нам тоже пригодится. – Он нагнулся, чтобы взять «шмайссер», но убитый так крепко держал орудие смерти, что Юра еле вырвал его из застывших рук фашиста.

      – Юрка, смотри, у него ещё подсумок, а там рожки, – Андрей вытащил оттуда автоматный рожок с золотистыми патронами. – И вот ещё, – он покрутил в руках фляжку, обшитую тёмной кожей.

      – Бери, – коротко сказал Юра. – Пригодятся и рожки, и фляжка. Ты только вылей из неё всё.

      Тёмная чаща встретила ребят нежной и влажной прохладой. В лесу на них пахнуло ягодами и грибами. Вглубь леса они шли довольно споро. Но тени от деревьев стали удлиняться, усталость нависла на их плечи, ноги стали чаще цепляться за мелкие кочки, корни деревьев, змеиными спинами вылезающие из земли… У высокого раскидистого дуба друзья остановились и решили отдохнуть. Они сели на поваленное, поросшее седым мхом дерево.

      – Далеко ещё? – устало спросил Андрей.

      – Если они расположились там, где мне говорили, то не очень далеко, – вытягивая ноги сказал Юра.

      Оба притихли, вслушиваясь в тишину леса. Солнце сквозило через дубовые листья, тревожно играя на их лицах. Неподалеку из-под корней