Времена действий. Павел МИХАЙЛОВИЧ РУБЧЕНКО

но нюх был все так же остр. Не учуяв ничего подозрительного, он улегся на землю. Затем, подумав, завалился на бок у будки. Он тоже радовался летней ночной прохладе.

      ***

      – Никита! – подошел к нему кузнец. – Пойдем, покажу. Еще утром хотел, да ты рано ушел.

      Они пошли к дому Константина. Зашли в кузню. Костя повозился в углу и достал сверток.

      – Смотри! – он торжественно развернул мешковину. – Вчера доделал. Как тебе? Я помню, ты увлекался раньше. Научишь меня приемам?

      На широких, как стол ладонях кузнеца, лежали два клинка с изогнутым лезвием. Простая рукоять с кольцом на конце соседствовала с чудесным лезвием! Поверхность его была вся в замысловатом узоре, который получается после особой закалки качественной стали. Ножи выглядели просто, и в то же время, производили впечатление смертельного оружия…

      – Вот это да! – Ник аж присвистнул. – Могу посмотреть?

      Кузнец кивнул.

      Клинки были очень легкими и идеально ложились в руку. Он сделал несколько резких движений:

      – Где же ты сталь такую взял? – ему не хотелось выпускать из рук замечательное оружие.

      – Из соседней общины, человек привез, – улыбался довольный Костя, – почти месяц ждал. Думал, что лучше сделать. Топор, конечно, нужнее. Потом вспомнил из одного фильма – так, в память врезался – были у главного антагониста такие ножи. Среди ночи встал, да и начертил общий вид.

      – Отличный баланс! – Ник вернул оружие владельцу. – В умелых руках, можно чудеса творить. Классная работа, друг!

      Кузнец просто расцвел. Он любовно упаковал свое сокровище.

      – Уже и ножны приготовил. Завтра украшу, и можно носить.

      – Продашь?

      – Не решил пока. Так много труда вложил, сам понимаешь. Даже за что-то очень нужное, жалко.

      – Говорят, сейчас серебряные монеты появились в ходу, – вспомнил Никита, – и даже золотые. Не знаю даже, кто их чеканит, но твоя работа стоит золотой монеты. Даже нескольких!

      – Спасибо, друг!

      – А продавать не спеши – это всегда успеется! – он протянул кузнецу кружку. – И приемам научу. В этом деле – главное практика!

      Костя хлопнул его по плечу, и они, смеясь, пошли к остальным.

      Глава тринадцатая

      Шум праздника в деревне постепенно стих. Наступила короткая летняя ночь. Ближе к рассвету, от леса потянуло холодом. Юра поздравил себя с тем, что догадался захватить джинсовую куртку. Он переместился из кустов на вышку. Вдалеке, зашелся лаем чей-то пес во дворе. Глаза слипались. Наступало то самое время, на границе света и тьмы, когда все кажется таким нереальным, искаженным, каким–то неестественным. Незаметно для самого себя, он уронил голову на грудь и засопел.

      Слабый шорох Где-то внизу вывел его из забытья. Он огляделся, зевая, и плотнее запахнул куртку. Решил еще раз пересчитать стрелы. Крепкая рука закрыла ему рот. Острые ногти впились в щеку. Горло обожгло, и он почувствовал, как что-то теплое льется по груди. Опустошитель, черный, как сам ночь, медленно и осторожно уложил бьющееся в конвульсиях тело парня на пол вышки. Вытер лезвие