Метаморфозы. Тетралогия. Марина и Сергей Дяченко

глядя вверх, на темное небо.

      Казенным белым светом горели фонари. Ни на путях, ни на перронах не осталось снега – убрали, затоптали. Подрагивала земля: по соседней колее шел маневровый тепловоз. Круглолицый парень выглянул в окно, улыбнулся и махнул Сашке рукой.

      Подошел, не спеша, мужичок с чемоданом. Предъявил билет, поднялся по ажурным черным ступенькам в вагон.

      – Теперь давайте, – сказала проводница Сашке.

      В вагоне было душно. Сашка отыскала свое место, затолкала чемодан под полку и, повесив куртку на крючок, легла.

      Зачем она подошла ночью к спящему ребенку?

      Почему ей показалось, что она и ребенок – одно и то же? Зачем ей захотелось присвоить его, слить с собой? Почему это так легко у нее получилось?

      И почему она не послушала Стерха, когда тот сказал: «Не советую»?!

      Вагон понемногу наполнялся людьми; некоторые из них были плотными, как вырезанные из дерева фигурки. Другие казались зыбкими, выцветшими, не имеющими значения. Сашка закрыла глаза, чтобы на всякий случай никого не видеть.

      Завтра четырнадцатое февраля. Начало второго семестра. Портнов соберет их в аудитории номер один, выдаст новые учебники и сборники упражнений. Стерх…

      Сашка села на постели при мысли о том, что скажет ей Стерх. Сегодня ночью они не здоровались и не прощались: за мгновение до того, как на кухню ворвались мама и Валентин, Сашка успела прошептать, что младенец пришел в себя, и Стерх просто повесил трубку. Она прекрасно понимала: горбун отреагировал на ее преступление мгновенно и профессионально, и если бы не он – и не Фарит Коженников, блистательно сработавший диспетчером, – все могло бы обернуться по-другому.

      Как – Сашка старалась не думать.

      Поезд тронулся.

      Она вернется в Торпу. Примет наказание от Стерха… Если тот сочтет нужным ее наказывать… И опять зароется в книжки. В упражнения. Со временем окончательно перестанет быть человеком, и тогда ей, наверное, сделается все равно…

      А почему она должна возвращаться в Торпу?!

      У нее даже дух захватило. За последние годы она так привыкла к мысли, что из Торпы не вырваться, что ей придется учиться до диплома, придется сдавать переводной экзамен на третьем курсе и вся ее жизнь зависит от Портнова, от Стерха… зависит от Коженникова. Который вот уже два с половиной года делает с ней что хочет и при этом «не просит невозможного».

      Но ведь Сашка-то изменилась!

      Ее соседи по купе, супружеская пара средних лет, устраивались на ночлег. Сашка нащупала в кармане куртки пригоршню монет; ночью, на кухне, она успела их собрать… может быть, не все. Валентин еще спрашивал, что это, Сашка привычно врала про игровые жетоны… про медный сплав… Маме было не до того. Мама носилась по квартире с Валечкой на руках, а Сашка ползала под столом, собирая золотые монеты с цифрой «ноль», с округлым знаком, который кажется объемным, если присмотреться. Ничего хорошего в жизни ей не принесли эти монеты.

      Поезд катил через заснеженный лес. Свет окон падал на просевший