Метаморфозы. Тетралогия. Марина и Сергей Дяченко

ты от нее прячешься? – спросила Сашка с ноткой презрения в голосе.

      Захар осторожно сел на трехногий табурет.

      – Это не то, что ты думаешь. Я… у меня экзамен. Тринадцатого января.

      Сашка, спохватившись, метнулась к окошку и едва успела выключить музыку в последний момент.

      В зале смеялись не переставая. Кажется, капустник удался.

      – И что?

      Захар пожал плечами:

      – У меня почему-то… Ну, не знаю. Я хотел бы когда-нибудь увидеть еще раз родителей, брата… ребят с курса. Тебя… У меня такое ощущение, что конец света, Сашка. Что после экзамена не будет уже ничего.

      – Ерунда, – сказала Сашка, мельком вспомнив собственный ужас в административном коридоре – когда ей представился конвейер, волочащий третьекурсников на жертвенный камень. – Ты же сам знаешь, что это чушь. Нас учат не затем, чтобы уморить. Просто мы станем другими.

      – Мы уже стали другими, – сказал Захар. – Вот этот Новый год… Все смеются… Сашка, ты классная девчонка. Я хочу, чтобы ты это знала.

      – Что ты несешь?!

      – Я? Ничего… Я просто… Ну, до свидания, Сашка. В конце концов… Прощай.

      Сашка смотрела на него разинув рот, и до нее не сразу дошло, что в зале установилась какая-то подозрительная тишина, затянулась пауза…

      «Турецкий марш»! Здесь должен включаться «Турецкий марш»!

      Когда, мокрая как мышь, под грохочущую музыку она поднялась от пульта – Захара уже не было в рубке.

      …Капустник имел успех. Пожалуй, только это спасло Сашку; если бы провал, в какой-то момент казавшийся неизбежным, все-таки случился – Лиза убила бы ее своими руками. Так она потом и призналась – в очень крепких непарламентских выражениях.

* * *

      Второго числа был зачет у первого курса. Долгих полтора часа из аудитории не доносилось ни звука.

      Потом будто прорвало плотину – первыми вышли две девушки, потные и счастливые, потом парень, потом сразу трое парней. И так, один за другим, вышли восемнадцать человек; Егора среди них не было.

      Сашка, притаившаяся за бронзовой ногой гигантского коня, закусила руку. Если только Егор сдаст… Если только сдаст… Она подойдет к нему первая. Пусть он только выйдет.

      Минуты шли. Голоса в коридоре стихали. Егор не выходил.

      Я приношу несчастье, в ужасе думала Сашка. Тот, кто любит меня… Вернее, нет – тот, кто любил меня и бросил… Если Егора направят на пересдачу… что же мне делать?!

      Открылась дверь.

      Егор постоял в проеме – и вышел в полутемный зал. Сашка прыгнула на него из-под брюха скульптуры. Егор отшатнулся.

      – Сдал?!

      – Сдал, – Егор сглотнул. – Да… Вот.

      Сашка обняла его, обхватила изо всех сил. Прижалась лицом к его свитеру, вдыхая знакомый запах. Она так долго никого не обнимала… Ей так хотелось замереть надолго и чтобы рука Егора легла ей на плечо, на затылок… Погладила по голове…

      Егор стоял неподвижно.

      Сашка слышала, как бьется его сердце. Ощущала дыхание.

      Она