Сумеречный муж. Мира Медунова

такой же, я не испытывала ничего подобного. Я не чувствовала себя безвольной или принуждаемой к чему-либо. Нет, моя душа была расслаблена и не взывала к столь ценной для меня свободе. Почему? Этого я не знала и могла только удивляться странному миролюбию своего обычно воинственного сердца.

      Впрочем, нельзя было исключать и ту вероятность, что я все еще находилась под действием обрушившегося на меня эмоционального хаоса, и он-то и притупил мои душевные реакции. Это было вполне вероятно, однако что-то мне подсказывало, что на этот раз причина была в чем-то другом.

      Как бы то ни было, до Коврика мы добрались, не рассоединяя рук, что еще совсем недавно представлялось мне чем-то совершенно немыслимым. Хотя в дороге я уже успела несколько обогреться, все же переход в теплый, ярко освещенный зал ресторана оказался для меня приятным событием. Я только теперь осознала, как сильно замерзла за время ожидания!

      Не мешкая ни секунды, Влад отвел меня в уютный отдельный кабинет (один из тех, в которых мы частенько сиживали зимой с Артемом), бережно усадил на стул, сам сел напротив и принялся отрывисто диктовать заказ подоспевшему официанту. Я не слышала ни слова из того, что он говорил, хотя его голос, твердый и ясный, как драгоценный камень, обволакивал мое сознание, подобно легкому дурману, и мой слух с необъяснимой жадностью поглощал его звучание.

      Правду сказать, тепло меня сильно разморило. Я чувствовала усталость, и в то же время мне было неописуемо хорошо в этой яркой светло-зеленой комнате, огороженной от основного зала плотной темно-коричневой занавеской. Я не знала, что будет дальше, и не строила никаких предположений. Меня почему-то больше не беспокоило, что я должна говорить, как вести себя – все это больше не имело никакого значения.

      Я успокоилась. Вероятно, так на меня подействовало тепло или уютная обстановка, а может, та неясная энергия, которая проникла в меня через крепкую сильную ладонь этого парня. Я ничего точно не знала, но больше не испытывала ни тревоги, ни волнения. Я была собрана и невозмутима, хотя и не сомневалась, что предстоявший мне разговор обещал оказаться самым необычным, напряженным и странным из всех, которые я когда-либо вела в своей жизни.

      Так оно и вышло, но тогда я еще даже вообразить себе не могла, какое огромное влияние окажет этот разговор на всю мою жизнь, и какие тотальные последствия вызовет! Тогда я еще ничего не знала.

      После того, как официант ушел, Влад повернулся ко мне и виновато спросил:

      – Ты согрелась?

      Я кивнула.

      – Точно?

      – Точно. Мне теперь даже жарко.

      – Вот и прекрасно. Я не дам тебе заболеть, можешь быть уверена. Снаружи ты уже прогрета, осталось еще протопить изнутри, и ты в полной безопасности.

      Его тон, когда он говорил все это, был так серьезен и решителен, что я невольно рассмеялась. Рассмеялась и тут же пожалела об этом. Ведь он мог обидеться на меня, решив, что я насмехаюсь над его попытками добиться моего прощения!

      Но я ошиблась. В ответ на мой