Сумеречный муж. Мира Медунова

же скажи, что это шутка!

      – Да что такого? Сейчас все так поступают.

      – Да мне плевать! Я твой брат и не могу позволить, чтобы ты моталась неизвестно с кем!

      – Да что ты несешь, Тем? – я ласково ему улыбнулась. – За кого ты меня принимаешь, в самом деле? Ты же знаешь, какая я. Мне все это не дано. А сейчас я просто шучу.

      – В смысле – шутишь?

      – Мне хочется вырваться ненадолго из обыденности. Сделать что-то такое, чего я обычно не делаю. А потом посмеяться над этим. Ты понимаешь меня?

      Артем долго думал, прежде чем ответить. Наконец, он заявил:

      – Не уверен!

      Я рассмеялась:

      – Да не бойся ты за меня! Ничего с твоей бестолковой сестрой не случится.

      – А вдруг это какой-то маньяк?

      – Ну, если б это был маньяк, вряд ли бы он стал приглашать меня в такое людное место, как Никольский парк.

      – Хм… куда ни шло. А во сколько ты вернешься?

      Я закатила глаза:

      – Ты хуже нашей мамы, тебе это известно?

      – Возможно, и все-таки?

      Я расчесала волосы, закрепила передние пряди на затылке (это была самая простая прическа из всех, которые я знала, придававшая мне несколько строгий и вместе с тем изящный вид) и накрасила губы светло-розовой помадой.

      – Это зависит от наружности моего кавалера. Если окажется страшным, тут же убегу, если более-менее – может, пообщаюсь часика два.

      – Так ты что, его еще даже не видела???

      – Ну, нет.

      – У него на стене не было фотки???

      – Не было, – со вздохом призналась я.

      – Арин, да ты с ума сошла! Вдруг это какой-то…

      – Леший, что ли?

      – Да не леший, а кто-нибудь похуже!

      – Да успокойся ты. Чем безобразней он окажется, тем больше смеха нам потом будет.

      – Арин, ну не иди, прошу тебя!

      Я удивленно взглянула на него. Мне еще никогда не приходилось видеть на его лице такое молящее, испуганное выражение. Я с недоумением вспомнила, что еще совсем недавно он казался мне необыкновенно взрослым и рассудительным, чуть ли не умнее и опытнее меня. Да это же сущий младенец, пугливый и беспокойный, как брошенный котенок!

      – Да расслабься ты, глупыш! Я тебе все время буду писать!

      – А в чем ты пойдешь? – тревожно осведомился он.

      Вероятно, он боялся, что я надену что-нибудь открытое и вызывающее, чего он, конечно, допустить никак не мог. Но ему не о чем было волноваться.

      – Да вот так и пойду, – сказала я, указывая на свои матовые черные брюки и коралловую блузку с длинными рукавами и высоким горлом. В этой одежде я вернулась с работы и так и не сменила ее.

      Артем внимательно осмотрел меня и как будто остался доволен увиденным. Но, впрочем, тут же заметил:

      – А помада не слишком ли яркая?

      – Да ты что? Это самый бледный оттенок розового, какой только можно найти.

      – Ну ладно, ладно. Возвращайся быстрей. И пиши мне, слышишь?!!

      – Да буду, буду, обещала же.

      Я взглянула на часы, у меня оставалось еще пятнадцать минут. Вполне достаточно,