Сумеречный муж. Мира Медунова

этом. В другой раз как-нибудь. Не обижаешься, Тем?

      Он возмущенно фыркнул:

      – Да я бы перестал уважать сам себя, если бы обижался на такие вещи. Но раз ты не хочешь говорить, давай тогда посмотрим. Я накопал в интернете кучу короткометражек, которые могут просто убить своим юмором. Один мой одноклассник реально чуть не умер от смеха! У него под конец челюсть заела, так что он не мог рот закрыть. Так и просидел всю алгебру. А ты же знаешь Олега Дмитриевича, это самый бешеный препод во всей школе. Да даже во всем городе. Он не мог поверить, что у Кира действительно лицевой паралич и поэтому весь урок орал на него, а тот только мычал, еле языком передвигая. Мы там все чуть под столы не попадали. Я думал, у меня тоже вот-вот челюсть сдвинет.

      – И что, он таким и остался? – спросила я с невольным удивлением.

      – Кто?

      – Ну, этот Кир.

      – Да нет, через несколько часов пришел в норму, но с тех пор его уже никто Кириллом не называет.

      – А как называют?

      – Челюстью.

      При всем моем депрессивном состоянии я не смогла удержаться от хохота.

      – Бедняга. Мне его жаль.

      – А ему себя нет. Он вообще не злится, даже доволен этой кликухой. Ну, согласись, это ведь лучше, чем иметь прозвище Нос.

      – О господи!

      – Ну да. Один пацан из параллельного класса с начальной школы страдает. У него и впрямь очень длинный нос, и к нему только так и обращаются. «Эй, Нос, подай карандаш!», «Эй, Нос, не загораживай дорогу!» и так далее и так далее.

      – Это жестоко.

      – Что поделать? – с философским смирением вздохнул Артем. – Такова жизнь. Вернее сказать, юность. Хотя я не думаю, что дальше дело пойдет лучше.

      – Я что-то не пойму, ты у нас кто: оптимист или пессимист?

      – Я позитивный пессимист, – улыбнулся тот. – Вижу все плохое, но стараюсь не паниковать.

      – Не слишком ли ты мудрый для своих лет, а?

      – А ты не слишком ли унылая, а?

      Мы оба рассмеялись. Затем я спрыгнула с подоконника, подошла к нему и с благодарностью чмокнула в лоб.

      – Уже не такая унылая, какой была до того, как увидела твою сияющую физиономию.

      Хотя я произнесла эти слова шутливо, он ответил мне серьезным взглядом:

      – То, о чем ты не хочешь говорить… это ведь не очень страшно?

      – Нет, это вообще не страшно. Только очень печально.

      Кажется, он понял. Во всяком случае, больше не задавал вопросов на эту тему. За что я, конечно, была ему бесконечно признательна. Что и говорить, я не знала в своей жизни человека более удивительного, чем Артем. Он был младше меня на целых десять лет, но иногда я чувствовала себя рядом с ним наивной, беззащитной девочкой, ничего не понимающей и ни на что не способной. К счастью, такое случалось крайне редко, иначе я бы совершенно растеряла всю свою и без того не слишком обширную уверенность в себе.

      Фильмы, которые так хвалил Артем, действительно оказались очень смешными. Настолько смешными, что я даже забыла на какое-то время о своей трагической