Поэтический нарцисс. Регина Воробьёва

реветь

      В золотых колесницах кони.

      Раб пробуждающийся из камня

      Рванёт; судорогой сведённый торс.

      Вернёшься; уставшими от красоты руками

      Закрыть ворота бархатных штор.

      В частном доме

      Глядя в жерло пламенного рассвета

      И говоря о пустом,

      Бросить на стол

      Руку с небрежно вложенной сигаретой.

      Смеяться, когда солнце ползёт по кругам пруда;

      Тихая камышовая дрожь,

      Запах сосны, и цвет облаков похож

      На подолы танцовщиц Дега.

      Кажется, мир сам с счастьем тебя венчает,

      Тысячецветен, ярок;

      И никогда не бывать огарком

      Твоим терпеливым свечам.

      И, сомненье последнее истребя

      Тебя снова решили предать,

      Вероломно обманут ты

      И уже не стремишься туда –

      На вершины твои, на мечты.

      Сердце броситься хочет вон

      Из груди и в дыму умереть,

      Оно больше не вытерпит никого

      Принимать, обожать и хотеть.

      Оно, сердце, устало, оно дрожит,

      Зная правду, взахлёб клянёт,

      И всех тех, кому хочется биться и жить,

      Оно больше уже не поймёт.

      И, сомненье последнее истребя

      В том, что стоит еще раз спеть,

      Ты качнёшься по дням, где, увы, для тебя

      Никому уже не гореть.

      Сбежавшая Муза и Сатана

      В темноте

      В фате лунной

      Под мотыльковый гул

      На берегу

      Является Муза.

      Каждая тень, толсто, пружинисто, грузно

      При виде её кривляется, прячется,

      Бьётся под камень, лишь бы ей не заметиться:

      С её руками

      Боится встретиться.

      Звёзд бельмовские лучики-жала

      Слепят безбожно, собаки лают;

      Муза – рассерженная! – сбежала,

      Преданная до слёз и злая.

      Хоть каждая тень, любая свету преграда –

      При виде её исчезают, бегут,

      Хрупкая Муза села на берегу

      У роз отцветающего сада.

      «Муза, прекрасная! – слышится стон поэтов,

      Глухо, как из могильных ям. –

      Вы оскорбились. Я плохо пишу – за это?

      Господи, Муза, так я ведь пишу бл***м».

      Холодом в мир из-под земли проникло

      Чьё-то дыхание, полное нежных музык,

      С Музы ветер сорвал голубую тунику;

      Чьё-то дыханье очаровало Музу.

      Эмигрант

      Ливень шёл, шумно шёл,

      Молний пламень горел до рассвета

      Через белый шторочный шёлк,

      Раздуваемый лёгкими ветра.

      И теперь только тишь; и молчат

      Струны мира, певца и вора,

      Только слышно крики грачат

      И колёс по воде шорох.

      Только-только приблизился новый миг,

      Нам готовит судьбу большую,

      Я на тёмный смотрю камин,

      И от дыма его я щурюсь.

      И теперь только я, истребя

      За бокалом вина мысль скуки и лени,

      Эмигрирую внутрь себя,

      Наклоняюсь