«Робот-зазнайка» и другие фантастические истории. Генри Каттнер

могу тебе описать его. Что-то вроде смеси сагражи с предзнанием.

      – Сагражи?

      – Ах да, у тебя ведь и сагражи нет. Ладно, не будем терять время попусту. Я хочу вернуться к зеркалу.

      – Он всегда так разговаривает? – спросила Пэтси.

      – Почти всегда. Иногда еще менее понятно. Ну хорошо, Джо. Так что тебе?

      – Ты уже не работаешь на Брока, – заявил робот. – Будешь работать на ребят из «Сонатона».

      Гэллегер глубоко вздохнул:

      – Говори, говори. Но учти, ты спятил.

      – Кенникотта я не люблю. Он слишком уродлив. И его вибрации раздражают мое сагражи.

      – Да бог с ним, – перебил Гэллегер, которому не хотелось посвящать девушку в свою деятельность по скупке бриллиантов. – Не отвлекайся от…

      – Но я знал, что Кенникотт будет ходить и ходить, пока не получит свои деньги. Так вот, когда в лабораторию пришли Элия и Джеймс Тоны, я взял у них чек.

      Рука Пэтси напряглась на локте Гэллегера.

      – А ну-ка! Что здесь происходит? Обыкновенное надувательство?

      – Нет. Погодите. Дайте мне докопаться до сути дела. Джо, черт бы побрал твою прозрачную шкуру, что ты натворил? И как ты мог взять чек у Тонов?

      – Я притворился тобой.

      – Вот теперь ясно, – сказал Гэллегер со свирепым сарказмом в голосе. – Это все объясняет. Мы же близнецы. Похожи как две капли воды.

      – Я их загипнотизировал, – разъяснил Джо. – Внушил им, что я – это ты.

      – Ты умеешь?

      – Да. Я и сам немного удивился. Хотя, если вдуматься, я мог бы опространствить эту свою способность.

      – Ты… Да, конечно. Я бы и сам опространствил такую штуковину. Так что же произошло?

      – Должно быть, Тоны – отец и сын – заподозрили, что Брок обратился к тебе за помощью. Они предложили контракт на особо льготных условиях: ты работаешь на них и больше ни на кого. Обещали кучу денег. Вот я и прикинулся, будто я – это ты, и согласился. Подписал контракт (между прочим, твоей подписью), получил чек и отослал Кенникотту.

      – Весь чек? – слабым голосом переспросил Гэллегер. – Сколько же это было?

      – Двенадцать тысяч.

      – И это все, что они предложили?

      – Нет, – ответил робот, – они предложили сто тысяч единовременно и две тысячи в неделю; контракт на пять лет. Но мне было нужно только рассчитаться с Кенникоттом, чтобы он больше не ходил и не приставал. Я сказал, что хватит двенадцати тысяч, и Тоны были очень довольны.

      В горле Гэллегера раздался нечленораздельный булькающий звук. Джо глубокомысленно кивнул:

      – Я решил поставить тебя в известность, что отныне ты на службе у «Сонатона». А теперь вернусь-ка я к зеркалу и буду петь для собственного удовольствия.

      – Ну погоди, – пригрозил изобретатель, – ты только погоди. Я своими руками разберу тебя по винтику и растопчу обломки.

      – Суд признает этот контракт недействительным, – сказала Пэтси, судорожно глотнув.

      – Не признает, – радостно ответил Джо. – Можешь полюбоваться на меня последний раз, и я пойду.

      Он ушел.

      Одним глотком