Мастерская. Бахор Рафиков

был занят своим видом деятельности: Антуан сочинял музыку, изредка рассекая тишину неистовыми звуками своего инструмента и большую часть времени находясь в раздумьях; Александэр переносил на холст то, что нарисовал в уме на сегодняшних занятиях в университете; а Франц писал любовную лирику.

      И свет очей твоих туманит

      Рассудок мой вечерним днем…

      Он вздохнул. Последние два слова явно не могли быть вместе. Но душа его требовала, чтобы он оставил все, как есть. Франц отложил свой блокнот и взял в руки книгу Владислава Развро. Само ее название «Пошлость не порок» заставляло юношу листать страницы с некоторым отвращением. Прочитав несколько глав и поняв, что ничего святого в этой книге нет, Франц отложил и ее. Ему было больно осознавать, как поменялись вкусы людей за последние десятилетия. Зачем Бог послал его именно в это время? Очевидно, что он здесь не принадлежит. Но, возможно, у Создателя есть на него определенные планы… быть может, предназначение Франца – изменить этот мир и донести до людей истинный смысл красоты литературных произведений? Он отказывался верить, что у людей не может быть второго шанса. Да, они прогнили, но ведь и гнилую часть можно срезать. Окрыленный этой мыслью, Франц буквально выплыл из комнаты, спустился вниз по лестнице и оказался на бульваре. Четверть часа он ходил по нему, проносясь мимо людей. Блаженное выражение его лица сменилось ужасом. Он ошибся. Этот мир уже рухнул в бездну. Обрывки разговоров проходивших мимо людей заставляли сердце писателя трепетать. Все у них сводилось лишь к удовлетворению своих потребностей. Ничего больше. На глаза ему попалась молодая пара на скамейке, страстно целующаяся при свете фонаря. Неужели, любовь, с надеждой подумал Франц. Рука парня спускалась все ниже и ниже, вот она уже орудует на бедрах девушки, грубыми движениями поднимая ее юбку, а губы заглатывающими рывками переходят на ее шею. Другая рука уже расстегивает ее блузку, так же, без нежности, словно отрывая полоски объявлений с двери подъезда. Все это происходило на глазах десятков людей. У кого-то в глазах было осуждение, у кого-то – заинтересованность, кто-то вообще останавливался, чтобы полюбоваться зрелищем. Один мужчина нервно облизывал свои губы и причмокивал, наблюдая за парой. Животные… животные… Франц рухнул на колени, почувствовав головокружение. Перед глазами мелькали сотни ног, обходивших препятствие в виде молодого парня, лежащего на асфальте. Никто не останавливался и не предлагал ему помощи. До Франца донеслись слова «пьяный» и «забрел в такое культурное место». Культурное место… культурное место… эхом эти слова проносились в его голове. Скорее, скорее, обратно в мастерскую… единственный оплот надежды… но он не мог подняться… тьма поглощала его…

      – …я же говорил, что он здесь… нельзя было отпускать его одного…

      – …возьми его под локоть… вот так…

      Франц медленно открыл глаза. Перед ним вырисовалась мастерская. Он лежал на кровати, прислоненный к стене. Антуан и Александэр сидели перед ним, встревожено вглядываясь в лицо.

      – Ты