Каждый час ранит, последний убивает. Карин Жибель

В лицей ходить не хочет, якшается с хулиганами.

      Она думает, что Изри принимает наркотики.

      Мне было очень жаль это слышать. Сефана ответила ей, что это кризис подросткового возраста и что скоро все будет хорошо.

* * *

      Я жду, пока все точно уснут. Я одела теплую кофту, положила две пачки печенья, Батуль, книги, листы и ручку в полиэтиленовый пакет и вышла из постирочной, стараясь не шуметь.

      Сейчас два часа ночи. Я, как можно аккуратнее, открываю ящик, беру ключ и иду к входной двери. За ней – холод и свобода. Сердце у меня бьется так сильно, что я уверена – его на всем свете слышно. Я закрываю за собой дверь и спускаюсь в темный сад. Теперь нужно перелезть через забор. С пакетом в руках у меня это не получится. Поэтому я бросаю пакет на улицу, а потом хватаюсь за сетку и пытаюсь перелезть на ту сторону. Высота не очень большая, но все не так просто, как кажется.

      С третьей попытки я оказываюсь на неизведанной территории.

      Я подбираю пакет и решаюсь пойти направо. Иду быстро. Несмотря на теплую кофту, холод пробирает до костей и отбирает силы.

      Холод и страх.

      Я не знаю, куда иду. Не знаю, где я. Знаю только, что уже не в заточении.

      Господи, я забыла Атэка! Я медлю, но обратно решаю не идти.

      Перехожу на бег. Чтобы этот проклятый дом, эта тюрьма осталась позади. И чтобы согреться. В конце улицы сворачиваю влево и продолжаю нестись во все лопатки. Сердце сжимает страх, ноги подкашиваются. Тело перестает слушаться.

      Мне хочется развернуться и снова оказаться у себя в постирочной.

      В своей конуре.

      Потому что я не знаю, куда иду. Не знаю, где я. Не знаю, что меня ждет. Как вернуться домой.

      Поэтому я останавливаюсь. Неизвестно где. Вокруг – темные дома. Как странно, они все похожи друг на друга. Мое дыхание становится ровным, мысли проясняются.

      Нет, Тама, возвращаться ты не должна. Ты должна спасаться.

      Я опять трогаюсь в путь, прижимая к себе пакет. С моими сокровищами. Единственными принадлежащими мне вещами, пусть я их и украла.

      Я обязательно найду кого-нибудь, кто мне поможет. Кто сжалится надо мной…

      Тама прижимает Батуль к груди. Она часто и громко дышит.

      Она улыбается.

      Лежа на брошенном прямо на пол матрасе в постирочной, Тама видит сон.

      Потому что только во сне ей достает храбрости убежать.

      18

      – Мне придется оставить тебя на пару-тройку дней, милая моя, – прошептал Габриэль.

      Он пододвинул кресло к кровати и уже несколько часов не сводил с девушки взгляда. Та проснулась на пару минут. Но, казалось, ее глаза, хотя и широко открытые, ничего вокруг не видели. Она произнесла какое-то слово, может быть, чье-то имя. Габриэль не разобрал.

      – Постарайся не умереть, пока меня не будет, – продолжил он. – Постарайся меня дождаться…

      Он ненадолго исчез и вернулся с маленькой бутылкой воды в руках. Поставил ее у кровати и потрогал лоб девушки. У нее все еще был жар.

      – До скорого, – сказал он.

      Он взял сумку, та была уже собрана,