Кто свистит в ночи. Грег Вудланд

грохот.

      – Черт! – Хэл подскочил в кровати: сна как не бывало, – раздвинул пальцами планки жалюзи и высунул нос наружу. Слабый свет из окна родительской спальни – больше ничего видно не было.

      – Хэл, что это? – Эван сидел в постели с вытаращенными глазами.

      – Ничего. Спи.

      Хэл нашел маму на крыльце. Она стояла на коленях в домашнем халате, сметала в кучку осколки разбитого горшка. Того самого, в котором сидела шеффлера. То есть сидела еще несколько минут назад. Хэл прекрасно знал, как дорого маме это растение. Сейчас его останки валялись на половой плитке. Растение превратилось в кучку изломанных стеблей и разорванных листьев.

      – Мама, что случилось?

      Она подняла к нему мертвенно-бледное лицо, встала на ноги.

      – Наверное, сдуло ветром.

      – Ты шутишь? – Хэл глянул на деревья. Ночь была неподвижна, точно замерзшее озеро.

      – Никакого ветра нет, мам, – вклинился подошедший Эван, большой любитель подмечать очевидное.

      – Идите в постель, дети.

      Корри Хэмфрис окинула взглядом дома вдоль улицы. Горело одно-единственное окошко, у миссис Соседний Дом. Слабый свет пробивался из-за штор.

      – У миссис Соседний Дом горит свет, – заявил Эван, на случай если мама не заметила.

      – В кровать, быстро!

      Эван медленно попятился в дом, Хэл же не двинулся с места.

      – Что ты собираешься делать?

      – Схожу поговорю с ней.

      – О чем?

      – Ты уйдешь в спальню или нет, Хэл! – Мама втолкнула его в дом и захлопнула дверь.

      Братья смотрели в окно рядом с кроватью Хэла. Мама была уже у двери миссис Соседний Дом, нетерпеливо притопывала ногой по крыльцу. Наконец дверь открылась, и наружу выползла старуха с сигаретой в сморщенных губах. Мама стала ей что-то объяснять, показывая на их крыльцо. Пронзительный вопль разрезал ночь, словно бритвой. Орала миссис Соседний Дом:

      – Своих щенков сначала спроси!

      Эван захихикал так громко, что Хэл был вынужден зажать ему рот. Старуха продолжала разоряться:

      – Да как ты смеешь… ложные обвинения… вас всех!

      Мама, заикаясь, бормотала извинения, точно ее застукали за кражей бумажника из кармана.

      Миссис Соседний Дом выкрикнула:

      – Тоже мне, принцесса! – и захлопнула дверь перед носом мамы.

      Мама вернулась, и Хэл не удержался, повторил:

      – Своих щенков спроси…

      Мама молча закрыла дверь.

      Глава 11

      Чьи-то руки заталкивали его все глубже в могилу, и Гудноу закричал: «Я не тот, кто… Я не…» Он наткнулся на тело. Его дочь, еще жива. «Шерил, Шерил!» – продолжал кричать Мик. Рот был забит песком, грудь сдавила тяжесть падавшей сверху земли, вытесняя воздух из легких…

      Он проснулся как от толчка. На грудь что-то продолжало давить, только не песок, а всего-навсего один увесистый пес, развалившийся у Мика на животе. Лапы Вилли елозили по груди Мика: собаке тоже снился сон. Гудноу сел и пихнул пса:

      – Ну-ка вставай!

      Вилли