Наши предки. Итало Кальвино

черенках, а левые исчезли, то ли обрезанные, то ли откушенные.

      Это дело рук виконта – решили слуги. Все ясно, он столько постился, сидючи взаперти, ночью ему наконец стало невтерпеж, вот он и забрался на первое же дерево и наелся груш до отвала.

      Вскоре слуги наткнулись на лягушку, от которой осталась всего лишь половина, но и в таком виде – до чего живучи эти твари! – она все еще подскакивала на валуне. «Мы на правильном пути!» – смекнули слуги и двинулись дальше. Но скоро сбились со следа, потому что прошли мимо затерявшейся в зелени половины дыни, и им пришлось возвращаться назад.

      Следы привели их в лес, где им сразу попался на глаза боровик, разрезанный пополам, за ним такой же мухомор, – так, кружа по лесу, они все время натыкались то на один, то на другой гриб, высунувший из земли только половину ножки, на которой сидела только половина шляпки. Грибы были разделены пополам на удивление аккуратно, вторая их половина исчезла, не обронив даже споры. Это были самые разные грибы: дождевики, маслята, поганки – ядовитые вперемежку со съедобными.

      Следуя этой путеводной нити, слуги вышли на луг, что звался Монашьим, там среди трав блестело озерцо. Уже совсем рассвело, и на гладкой воде отчетливо отражалась закутанная в плащ тщедушная фигура Медардо. А по всему озерцу плавали белые, желтые, коричневые грибы, вернее, их исчезнувшие половинки. На воде грибы казались целыми, и виконт смотрел на них во весь свой единственный глаз. Слуги, спрятавшись на другом берегу и не смея вымолвить ни слова, тоже стали разглядывать грибы и вскоре заметили, что тут одни съедобные. Куда же подевались поганки и мухоморы? В пруд он их не бросил, так что же он сделал с ними? Слуги опрометью бросились обратно в лес. Долго искать не пришлось, они встретили тут же на тропинке мальчика с корзинкой, доверху наполненной половинками ядовитых грибов.

      Этим мальчиком был я. Ночью я в одиночестве играл на Монашьем лугу: неожиданно выскакивал из-за дерева и сам себя пугал, – и вдруг на лугу, залитом лунным светом, появился дядя, он прыгал на единственной ноге, в руке у него была корзинка.

      – Привет, дядя! – крикнул я ему. Впервые мне удалось с ним поздороваться.

      Он вроде бы не очень обрадовался встрече со мной.

      – Вот, грибы собираю, – пробурчал он.

      – И много набрал?

      – Можешь поглядеть.

      Мы присели с ним на бережку. Он стал перебирать грибы: одни кидал в воду, другие оставлял в корзине.

      – На, возьми, – сказал он, передавая мне корзину с отобранными грибами. – Пожарь себе.

      Я было хотел спросить его, почему в корзине не целые грибы, а половинки, но, подумав, счел это невежливым, а потому просто поблагодарил его и убежал. Я как раз шел просить кого-нибудь пожарить мне грибы, когда встретил слуг и узнал, что все грибы ядовитые.

      Когда кормилице Себастьяне рассказали эту историю, она воскликнула:

      – От Медардо осталась злая половина! Боже мой, чем еще кончится сегодняшний суд?

      В тот день был назначен суд над разбойничьей