Либелломания: Зимара. Наталья Мар

и полымясо готово, – объявила Деус. – Щёлочь в минералке нейтрализовала побочные продукты реакции. Пыхлёбка не раз спасала мне жизнь.

      Она спустила вонючий газ и налила себе бульона в тигель. Потом выловила фаршированную мерзость и шлёпнула туда же. В последнее время Кайнорт старался не менять позу без острой необходимости, хотя Деус и предупредила – да он и сам понимал – что боль внезапная сильнее боли, притуплённой привычкой. Но его обонятельные рецепторы были слишком чувствительны, вкусовые сосочки слишком капризны, а фантазия слишком развита. И, пока Деус наслаждалась пыхлёбкой, он не вытерпел вида и запаха и вышел наружу.

      Зеппе пригнал кинежанс, который передвигался по ландшафту почти любой сложности. Летать на Зимаре стало невозможно. Ещё бы: магнитные поля свихнулись вместе с шамахтоном, который за них отвечал. Тогда Зеппе собрал кинетический механизм со множеством суставных сочленений, эдакий комплекс взаимосвязанных трубочных ходулей с рулевыми парусами. Уж чего-чего, а ветра на Зимаре было предостаточно. Над шагающим механизмом помещалась лёгкая кабина на четверых. Простенький стартер приводил в движение систему ходулей, они перекатывали коленки одна за другой, ступали хоть по камням, хоть по глубокому снегу. Паруса заталкивали ветер в пневматические накопители, а те корректировали направление поворота и помогали на подъёме. Кинежанс почти невозможно было завалить, а ходули шагали тем быстрее, чем сильнее бесновалась метель. Зеппе в своём в давленом, потёртом шлеме погладил кинежанс и похлопал по крупу, словно скелет крылатого коня.

      – Пора. Пора… – он постучал по древним часам, которые болтались на впалой груди. – Пока солнце не сорвало снежную шаль с острия кряжа Тылтырдым. Иначе она зашорит нам обзор.

      – Странный циферблат у тебя, Зеппе. На нём сразу все цифры.

      – А-а, – хрипло усмехнулся старик и погладил часы. – Это древний, аналоговый. Сейчас уже никто не ориентируется по стрелкам. Но знаешь, так время видится шире: и вперёд, и назад… можно остановиться и подумать о прошедшей минуте, или о будущей. Время течёт медленнее, особенно когда есть секундная стрелка. Для старика лучше нет аналогового циферблата. Стрелка касается тебя, гладит на каждом витке. Когда времени уже осталось не так много, хочется острее прочувствовать его ход. А что электронный циферблат? На минуту отвлёкся – и пропала минута, будто и не было её никогда.

      – Я думал, мои инженеры самые талантливые, – сказал Бритц, делая себе пометку научиться определять время по стрелкам, если, конечно, ему посчастливится заиметь это время. – Но твой кинежанс восхитителен, как живая сказка.

      – Это ещё что. Вот была у меня одна машина… Он… это был он, так вот он был мне как сын. Мой лучший проект. Я собирал этого робота пятнадцать лет, отрывал от себя лучшее. Как же его… никак не вспомню, как же я его называл… В честь… в честь… нет, не помню. А потом его забрали у меня. Потому что он был слишком правильный робот.

      Лица Зеппе не было видно, но его голос дрожал гордостью и горечью.