Путь. Андрей Александрович Халиас

если есть сознание, обладающее субъектностью, независимостью от биологического тела, то такая душа не может никуда исчезнуть и возникнуть из ниоткуда.

      Погруженный в мысли, я наконец добрался до храма.

      Он не был похож на то, каким я его себе представлял. Храм был обнесен высоченной стеной, за которой не было видно практически ничего. У входа стояли турникеты и охранники с оружием, а площадь перед храмом, очень широкая, была забита людьми.

      В стороне, у одной из стен, стояли шкафы, в которых можно было оставить сумки, – на территорию храма их проносить было нельзя.

      Все свои ценные вещи я предпочитал носить с собой, так безопаснее, но выбора не было. Все же, я проделал такой длинный путь, чтобы увидеть храм, и повернуть назад лишь из-за того, что я не мог взять с собой рюкзак, было глупо.

      Поэтому я запер рюкзак в шкафчике и направился ко входу. Я прошел через турникет, после чего меня обыскал один из охранников. Такие сейчас времена – даже если ты просто хочешь сходить в храм, тебя могут обыскать как потенциально опасного преступника.

      Наконец я зашел внутрь и очутился во дворике, из которого было видно здание храма. Здание было небольшим, построенным вполне в стиле того времени, когда его приказал возвести император. Впрочем, в те времена, сооружение наверняка считалось грандиозным. Строительные технологии тогда, тысячи лет назад, были другими, и любое здание из камня, даже настолько небольшое, казалось фантастическим.

      У входа в храм была длинная очередь, которая, впрочем, быстро двигалась. Уже через несколько минут я был внутри.

      Обычный храм, хоть и очень древний. Таких я видел сотни, а может уже даже и тысячи. Внутри он оказался совсем маленьким, наверное бо́льшую часть пространства, и без того небольшого, съели толстые стены. Было тесновато.

      В дальнем конце помещения стояла статуя учителя. Люди быстро подходили к ней, отдавали почести или просто проходили мимо, разворачивались и шли на выход. Исключением были несколько иностранцев, одетых в нарочито религиозные одежды и нарочито громко и выразительно читающих мантры. Так выглядят люди, которые хотят покрасоваться перед другими людьми.

      Я постоял несколько секунд у статуи учителя и, протискиваясь между показательно молящимися иностранцами, вышел из здания.

      На душе было очень хорошо. Я осознавал, что это место само по себе не является особенным, даже несмотря на то, что здесь когда-то происходили исключительно важные события. Важны события, а не места. Из земли не били испарения святости, а лучи солнца, палящего со всей силы, не исцеляли больных. Вокруг храма росли деревья, создающие приятную прохладную тень, и воздух здесь был чистым и свежим, дышать им было приятно. Но чистый и свежий воздух есть и в других местах, и дышать полной грудью можно и в других местах тоже.

      Отличал же это место от других символизм. Храм был символом, очень важным, и именно это делало его особенным. Понимание символизма настраивало сознание на глубокие сокровенные