Путешествие ко святым местам в 1830 году. Андрей Муравьев

водохранилище 1001 колонны, так названное высокопарным языком Востока, хотя оно имеет их не более 226. Все они из мрамора, и малые арки, на них лежащие, образуют обширный свод подземелья, ископанного Филостеном, одним из царедворцев Константина. Вероятно, в древности стояло над ним большое здание, о коем свидетельствует обширный пустырь.

      Четыре столба, или, лучше сказать, четыре остатка столбов, украшавших некогда площади Царьграда, стоят ныне в его тесных улицах, почерневшие от дыма частых пожаров и едва различаемые издали от обгорелых труб или минаретов. С их вершины пали изваяния богов и царей, с их подошвы стерлись имена основателей, и сами они едва могли устоять во свидетельство лучших времен. Столб Аркадия воздвигнут был сим императором на память великого родителя Феодосия и украшен от подошвы до вершины барельефами, изображавшими победы его над скифами. Один только огромный пьедестал его сохранился и служит жилищем убогому турку, который объявил себя наследником славы двух державных, за деньги открывая приют свой любопытным. Есть еще несколько мраморных ступеней в пустоте сего обломка, и видны на нем в изваяниях ангелы и орлы. Памятник Аркадия стоял до 1635 года посреди его площади (Аврат-базара, или женского рынка); но, будучи поврежден от частых пожаров и землетрясений, он заблаговременно был разбит варварским рачением турок для избежания опасного падения.

      Другой красивый столб императора Маркияна, с коринфским карнизом, носит имя Кыз-таши, девичьего, потому что был посвящен Венере, и, по суеверию обоих народов, сохранил доселе тайную силу обличать нескромных дев. Одиноко стоит он близ огромного пустыря казарм янычарских, занимавших обширный квартал, которых развалины свидетельствуют о жестокой битве и казни целого сословия. Между цветущими кипарисами сераля еще виден с моря высокий столб Феодосия, воздвигнутый им в память победы над Афанариком, царем готфов: он не приступен иноплеменным за стенами дворца, которых часть принадлежала некогда к ограде древнейшей Византии.

      Но всех примечательнее по славе своего основателя столб великого Константина, известный под именем обгоревшей колонны, которой пьедестал застроен с трех сторон уже обвалившимся ныне зданием. Перенесенный из Рима на древнюю площадь сего императора, он составлен был из восьми кусков порфира, скрепленных медными обручами; но удар грома низвергнул статую с вершины и отбил два мраморных куска от самой колонны. Император Мануил Комнин заменил их кирпичами, как о том говорит сохранившаяся надпись. В последнюю осаду Царьграда суеверная толпа, увлеченная предсказаниями инока, стеснилась вокруг столба сего с твердою уверенностью, что никогда святой основатель не допустит неверных в столицу далее своего памятника и что в роковой миг слетит с его вершины ангел и, вручив пламенный меч одному из малодушных, велит ему разить неверных.

      Недалеко от столба Константинова простиралось то знаменитое ристалище, на котором сами императоры не стыдились быть попеременно главами одной из