Улица Светлячков. Кристин Ханна

Талли улыбнулась ей выверенной, профессиональной улыбкой:

      – Спасибо.

      Секретарша распахнула перед ней дверь, за которой оказался еще один вестибюль.

      И тут же Талли столкнулась нос к носу с человеком, которому почти год еженедельно отправляла письма.

      – Здравствуйте, мистер Рорбах, – она пожала протянутую руку, – очень рада наконец с вами познакомиться.

      Он оказался старше, чем Талли предполагала, и выглядел усталым. На голове, почти идеально гладкой и блестящей, топорщилась жалкая бахрома седых с рыжиной волос. Одет он был в бледно-голубой полиэстеровый костюм с белой декоративной строчкой.

      – Прошу, проходите в мой кабинет, мисс Харт.

      – Миз Харт, – поправила она.

      Нужно уметь себя поставить. Как говорит Глория Стайнем, чтобы вас уважали, надо требовать уважения.

      Мистер Рорбах непонимающе моргнул:

      – Простите?

      – Если не возражаете, я предпочитаю обращение «миз Харт». А вы, конечно, не возражаете. Как может человек, изучавший английскую литературу в Джорджтаунском университете[39], сопротивляться переменам в обществе? Я уверена, вы – человек прогресса. По глазам вижу. Отличные очки, кстати.

      Несколько мгновений он молча смотрел на нее, чуть приоткрыв рот, а затем, точно вспомнив, где находится, сказал:

      – Прошу за мной, миз Харт.

      Он провел ее по безликому белому коридору мимо череды одинаковых, отделанных «под дерево» дверей и открыл последнюю слева.

      Окно его крошечного кабинета смотрело прямо на эстакаду монорельса. Стены были абсолютно голые.

      Талли села на черный складной стул, лицом к рабочему столу мистера Рорбаха, а тот, заняв свое место, поднял на нее внимательный взгляд.

      – Сто двенадцать писем, миз Харт. – Он похлопал ладонью по пухлой картонной папке на столе.

      Сохранил ведь все ее письма. Это что-нибудь да значит. Талли вытащила из портфеля свое свеженькое резюме и положила перед мистером Рорбахом.

      – Как вы, конечно, помните, школьная газета регулярно размещает мои материалы на первой полосе. Также у меня с собой подробный репортаж о землетрясении в Гватемале, свежие новости о деле Карен Энн Куинлан и душераздирающие подробности последних дней жизни Фредди Принца[40]. Думаю, они в достаточной степени демонстрируют мои способности.

      – Вам семнадцать лет.

      – Да.

      – В следующем году вы заканчиваете школу.

      Не зря настрочила столько писем. Да он все про нее знает.

      – Верно. И, кстати, мне кажется, что из этого мог бы выйти неплохой материал. Последний год учебы в школе, какие они, выпускники 78-го? Можно было бы делать ежемесячные репортажи о том, что творится за закрытыми дверями в местных школах. Уверена, ваши телезрители…

      – Миз Харт… – Он наблюдал за ней, опустив подбородок на сложенные вместе кончики пальцев. Талли отчего-то показалось, что он с трудом сдерживает улыбку.

      – Да, мистер

39

Университет в Вашингтоне, один из самых престижных в США.

40

Карен Энн Куинлан (1954–1985) – американка, впавшая в кому в 1975 году в возрасте 21 года. Борьба родителей девушки за то, чтобы отключить ее от аппарата искусственной вентиляции легких, породила в США широкую общественную дискуссию об эвтаназии и праве на смерть. Фредди Принц (1954–1977) – американский актер и стендап-комик, в 1977 году покончил с собой.