Водяной. Карл-Йоганн Вальгрен

иметь дело с уродом?

      Я взяла у него очки, выправила согнутую дужку и потерла стекла рукавом:

      – Куплю новые. К лету найду работу и на первую же зарплату куплю тебе красивые очки.

      – Правда?

      – Даже не сомневайся. Если заплатить, можно отшлифовать стекла так, чтобы они не были такими толстыми.

      Братишка улыбнулся, но сразу посерьезнел:

      – А где ты найдешь работу?

      – В Турсосе. Там всегда люди нужны. Цыплят упаковывать. Двадцать пять спенн[8] в час. А не там, так где-нибудь еще. Мне уже будет шестнадцать. Могу работать где хочу.

      Он кинул в воду еще один камушек:

      – Только не оставляй меня с мамой. Не уезжай.

      – Кто тебе сказал, что я собираюсь уехать?

      – Ты скоро станешь взрослой и можешь делать что хочешь…

      Он отвернулся, хотел скрыть набежавшие слезы.

      Мы сидели молча. Дверь в рыбарню открылась, оттуда появились двое и увидели нас. Они точно окаменели на секунду, переглянулись и опять скрылись в хижине. Даже дверь за собой захлопнули. Мне показалось, братья Томми, но кто знает. Они чалили свой баркас на южном причале… а вот названия баркаса я не помнила. У них у всех одна и та же комбинация букв, только номера разные. FG 31 – «Лингсчер», FG 40 – «Тунец», ну и так далее…

      – Не переживай: надо будет уехать, поедешь со мной.

      – А если мамаша станет возражать?

      – Она и не заметит. А если и заметит, искать не станет.

      Он сидел рядом со мной. Вырос на целых десять сантиметров за лето, но все равно маленький для своего возраста. Такой хрупкий, точно сделан из стекла или чего-то такого… и я вспомнила точно по минутам или по часам, как он рос. С момента, как я учила его ходить, хотя сама была еще от горшка два вершка, годы в городе, а потом в Скугсторпе, где я защищала его, утешала, помогала с уроками, ободряла. Одним словом, старалась сделать его жизнь более или менее сносной. Но всегда есть начало и есть конец… у каждой истории есть начало и есть конец.

      – Как же мы так можем – просто взять и уехать? А на что мы будем жить?

      – Найдем работу.

      – Мне же еще и тринадцати нет. Мне запрещено работать.

      – Скажем, что ты старше.

      – Наклеим бороду и подделаем паспорт?

      – Что-то в этом роде.

      В эту игру мы играли с незапамятных времен. Когда дома становилось совсем уж невыносимо, мы запирались в моей комнате, залезали с карманным фонариком под кровать, и Роберт начинал спрашивать. А я отвечала. Что-то вроде сказки о счастливом будущем.

      – И где мы будем жить?

      – В городе. Далеко-далеко отсюда.

      – Я не люблю город. Лучше в деревне.

      – Тогда в деревне. Там, где никто не будет знать, кто мы такие, откуда взялись и как нас зовут. Даже мамаша с папашей, если они ни с того ни сего начнут нас искать. Это будет совсем другая история. Скажем, что приехали с цирком, нам плохо платили и мы убежали. Придумаем себе новые имена.

      – А где мы будем жить? В доме или в квартире?

      – На

8

Спенн – жаргонное название кроны (ср. бакс и т. д.).