Бальдр и Тёмный бог. Ярослав Титарев

стене загорались огни. Я увидел Рёйрика, который взбирался по ступеням наверх, опираясь на палку.

      – Держись за меня, – сказал я, подойдя.

      – Бальдр! – вздохнул старый хирдман, оперевшись мне на плечо. – Сегодня ты сам решил провести осмотр? Вовремя. Давай я тебе всё расскажу.

      Мы преодолели лестницу и оказались на стене, опоясывающей усадьбу. В нескольких местах вал расширялся, образуя наверху широкое место для кострища. Под каждым расширением стояла лестница, и стол навес с дровами и бочонками с маслом.

      – Раньше этой стены не было, верно? – задумался я, силясь вспомнить.

      – Не было. Но пришлось построить. Стена достаточно высока, и варги её преодолеть не могут. Летом они не такие бойкие, почти не приближаются, но для предосторожности мы каждую ночь зажигаем огни. В прошлом году люди видели йотунов, и я приказал выкопать ров, чтобы стена снаружи казалась выше!

      – Выглядит безопасно, – кивнул я. – Жить можно.

      – Нельзя, Бальдр! – покосился на меня Рёйрик. – Видишь те деревья?

      Я поглядел на темнеющую в зареве заката кромку леса.

      – Вижу.

      – Ещё пять лет назад лес подступал почти под самые стены Хедвига. Но теперь он стал вдвое меньше! Деревьев скоро не останется, и нечем будет разжигать огни и не из чего строить дома.

      Я вздохнул, не находя, что ответить.

      – Давай сядем, – указал Рёйрик на низенькую скамью.

      Мы сели. Старый хирдман всё ещё переводил дыхание после подъёма, утробно вздыхая. Я потуже завернулся в плащ и убрал от лица волосы, которые раскидал ветер.

      – Через три месяца наступит долгая ночь, – проговорил Рёйрик. – И вот тогда твари, гонимые голодом, полезут на стены. И будут лезть, пока землю вновь не озарят лучи солнца. Хорошо бы до того времени ты вспомнил, где твой меч. Ведь ты останешься здесь один. Завтра я со своими людьми покину твою усадьбу.

      – Рёйрик! – возмутился я. – Почему все люди уходят с тобой? Где те, кто жил тут в мои времена?

      – Где они?! – изумился Рёйрик, и старые глаза его заблестели. – Где люди, которые позволили войти в дом и убить своего ярла?! Я всех прогнал! Всех!

      Мы поглядели в глаза друг другу, и мне сделалось стыдно.

      – А ещё они не верят, что ты сможешь их защитить. Люди видят, что ты пришёл в их общину, опустошил запасы хмеля, ты никого не ценишь и никому не рад, смотришь на всех так, как будто хочешь убить. Так?

      Я кивнул, но вины своей не чувствовал.

      – Я знаю, что после того, что с тобой сделали, тебе трудно верить людям и тем более защищать их, – произнёс Рёйрик совсем уж откровенно. – Но и раньше ты не был святым. Да, ты был открыт и щедр, но также бывал и заносчив. Да, тебя уважали. Но уважали не потому что любили, а потому что боялись.

      – Замолчи, старик, – хрипло проговорил я и поднялся.

      У меня заныла рана, и в груди стало как-то погано. Ветер хлестнул меня по лицу, оцарапав крупинками замёрзшей влаги. Перед глазами у меня замелькали зелёные огоньки. Я зажмурился, но когда открыл глаза вновь, огоньки не исчезли.

      – Ты тоже это