Солдат великой войны. Марк Хелприн

крюки, которые они только что сами забили, а при этом требуется немалая осторожность.

      День подходил к концу, погода портилась. Если они и сомневались в необходимости отступления, то собирающиеся облака рассеяли эти сомнения. Решение они приняли, когда оба стояли на etriers, закрепленных на крепком крюке. Привязанные за запястье, они отдыхали, зависнув над семьюстами метрами пустоты.

      К спуску они готовились с предельной осторожностью. Отцепи не тот карабин – и последует долгий полет на встречу со смертью. Их жизнь зависела от веревок, карабинов и тяжелого крюка, который Рафи вбил в скалу. Пять минут вколачивал его молотком, изрядно вспотев, но теперь пот уже высушил усилившийся ветер.

      Нагруженный железом, которое он собирал, поднимаясь вторым, Алессандро готовился спуститься, чтобы забить следующий крюк, когда порыв ветра перевалил через пик первую огромную черную тучу и взвыл над их головами.

      Черные тучи, медленно, без всякой спешки, напозали на альпинистов. Но первым на них набросился ветер, такой яростный, что прижал к щекам бороду Рафи, и тот вдруг стал похож на козла. Вместе с ветром обрушились дождь, снег, град, моментально сменяя друг друга, и тут же холодный ветер высушил их одежду, одновременно пытаясь ее сорвать.

      Они натягивали на себя дождевики, когда зазмеилась первая молния, держа путь ко дну пропасти, а волосы у них встали дыбом. Все вокруг побелело, их бросило на скалу, точно рыбацкие плоты. Тут же прогремел гром, взрывая их черепа, и эхо с минуту отражалось от гор. Даже когда все стихло, в ушах звенело, а глаза ничего не видели.

      Когда зрение вернулось, черные тучи поднялись выше, уплывая к сосновым лесам на соседних склонах. Чудесным образом они оставили в покое двух альпинистов, висящих на отвесном склоне пика, так им и не покорившегося.

      Молнии под громовые раскаты продолжали врезаться в крутые склоны, словно секли горы, замедлявшие движение туч, но каким прекрасным выглядело это наказание. С широко раскрытыми глазами, глубоко дыша, захваченные буйством природы, Алессандро и Рафи ошарашенно болтались на веревках. Гром грохотал так громко, молнии сверкали так ярко, ветер дул так сильно, что им оставалось только гадать, каким чудом они остались живы. Возможно, оказались слишком малы в сравнении с мощностью взрывов, которые раздавались со всех сторон. Будь они большими, как горы, наверняка бы почувствовали боль, а так их совсем не задело. Даже когда молнии ударяли, казалось, совсем рядом, и возникало ощущение, что Рафи и Алессандро болтаются перед дулом стреляющего орудия. Так или иначе, с их голов не упало ни единого волоса.

* * *

      В начале зимы Алессандро опубликовал большую статью, аргументированно осудив войну с Турцией, которая началась в октябре 1911 года. Хотя он уже многократно выступал на эту тему, в тишине своей комнаты он добавил много значимых фраз, не приходивших в голову во время выступлений. Рождение им даровал союз руки и пера.

      Статья увидела свет в римской газете после того, как Алессандро