Солдат великой войны. Марк Хелприн

не сходится?

      – Многое, и учителя этого не делают.

      – Чего не делают?

      – Не ходят по снежным полям, укрываясь от вооруженных солдат.

      – На войне многие делают то, что делать не привыкли.

      – Вы воевали с англичанами?

      – Иногда, но они были на нашей стороне.

      – Я думал, мы воевали с ними и американцами. Нет, мы любим американцев, но они были на другой стороне.

      – Ты говоришь про Вторую мировую войну. Для нее я был слишком стар. Мог только сидеть на земле, пока меня забрасывали снарядами и бомбили. Я знал, как это делается: напрактиковался на предыдущей.

      – А что, была еще одна? – удивился Николо.

      – Да, – кивнул Алессандро, – была.

      – Когда же? Впервые об этом слышу. С кем мы воевали? Вы уверены?

      – Как ты думаешь, почему Вторая мировая война называется Второй?

      – Логично. Может, я глупый, но о Первой я ничего не знаю. Большая была война? Долго длилась? Что вы там делали? Сколько вам лет?

      – Ты сразу задал слишком много вопросов.

      – Ну да.

      – Если я начну отвечать, тебе придется слушать до самого Сант-Анджело. Не могу я одновременно идти и все объяснять. Дыхания не хватает. Эти холмы слишком круты для меня, чтобы читать лекцию на ходу. Есть много книг о Первой мировой. Если хочешь, я дам тебе список.

      – А есть книга о вашем участии в этой войне?

      – Разумеется, нет. Кто стал бы писать книгу обо мне на той войне? С какой стати кому-то захочется об этом знать, и да и кто что может знать? – Алессандро с неодобрением глянул на юношу. – Скажем там, я и сам знаю о себе недостаточно, чтобы написать автобиографию, а если бы кто-то попытался, я бы ему сказал: «Забудь обо мне, расскажи историю о Паоло, Гварилье и Ариан».

      – Кто это такие?

      – Неважно.

      – Вы говорите со мной, синьор, как в цеху, где делают пропеллеры. Здесь не цех.

      Алессандро посмотрел на него и улыбнулся.

      Почти стемнело, шагая по дороге, они едва различали лица друг друга. Вновь замолчав, они слушали постукивания трости Алессандро и наблюдали, как на темном небе появляется звездный авангард, прокладывая путь для более скромных звездочек, которым в самом скором времени предстояло вспыхнуть и улыбнуться этому миру.

      Они видели искры от костров, на которых сельскохозяйственные рабочие, занятые на уборке урожая, готовили ужин. А большое число падающих звезд в августе, по словам Алессандро, компенсировало отсутствие дождя.

      За несколько километров от Ачерето, когда они не могли еще видеть огней города, Алессандро вновь нарушил молчание:

      – Мы поедим у фонтана в Ачерето. Может, найдем какое-нибудь открытое кафе и выпьем горячего чая, но я что-то сомневаюсь.

      Они шли и шли.

      – Чтобы понять Первую войну, надо немного знать историю. Ты знаешь?

      – Нет.

      – И чего я спрашиваю? Ты же tabula rasa[2].

      – Я что?

      – Неважно.

      Они молчали еще минут десять. Потом Алессандро повернулся к Николо, как поворачивался

2

Tabula rasa – чистый лист (лат.).