Крылья нетопыря. Часть I. Сон разума. Павел Беляев

сажей и с опалёнными волосами, а походила больше на скелет, обтянутый кожей, чем на живого человека. Девочка хотела поднять руку, чтобы прикрыть глаза от тусклого света факела, который казался ей ярче всего на свете, но от слабости не смогла пошевелить и пальцем.

      Ересиарх вставил факел в ушки на стене и пристально осмотрел девчонку. Как заправский знахарь, он ощупал тонкие ручонки, заглянул в рот и вгляделся в зрачки. Потом Азарь нервно почесал затылок и несколько раз прошёлся из угла в угол. Остановившись, мужчина пристально и грустно посмотрел на ребёнка.

      – Жаль, – тихо произнёс он. – Очень жаль.

      Девчушка вряд ли успела вникнуть в смысл его слов прежде, чем руки Азаря зажали ей рот и нос. Девчонка вся изогнулась и вцепилась в запястья своего убийцы. Откуда только взялись силы – Азарю стоило немалых трудов завершить начатое. Но, несмотря на неожиданное сопротивление, скоро всё было кончено.

      Когда Азарь вышел, ему преградил дорогу побледневший Гааталия. Он явно не ожидал, что ересиарх начнёт убивать тихих омутов, но не задал ни единого вопроса и смиренно повёл учителя к следующему ребёнку.

      Это был отрок. Уже не мальчишка, но ещё не мужчина, существо со взглядом затравленного зверька и повадками шакала.

      – Я рад, что среди этой гнили встретил такого, как ты, – пристально глядя на отрока, произнёс Азарь. – Ты хочешь отомстить своим мучителям, и я предоставлю тебе такую возможность. Но взамен ты прослужишь мне ровно год. Безропотно, как раб, а потом будешь свободен на все четыре стороны.

      – Если выживу? – паренёк взглянул на ересиарха исподлобья и забился в угол. – Ты кажешься мне страшнее, чем местные палачи.

      – Ты можешь читать мысли?

      – Нет, но я знаю, чего ждать от людей. Я думал, что повидал достаточно ужаса в Храмовых скалах, но так страшно, как сейчас, мне ещё не было.

      – Что ж, – Азарь безразлично пожал плечами и направил факел на собеседника, – год ужаснейшего страха и свобода, или ужасы поменьше, но до бесконечности, пока местные спекулаторы не замучают тебя насмерть.

      – Если я действительно могу выбирать, то лучше останусь.

      – Ну и дурак, – фыркнул Азарь. – Надеюсь, не нужно говорить, что если проболтаешься…

      – Я ведь сказал, что боюсь тебя куда больше.

      – Ну, хоть так…

      Азарь направился к выходу. Уже на самом пороге он ненадолго замер, а потом оглянулся.

      – Думаешь, ты несвободен, потому что вокруг тебя каменные стены, а путь к свободе заперт дверью и стражами? Если бы этого не было, ты всё равно оставался бы в темнице собственных страхов. Страх – это единственное, что может нас ограничить. Убей его, и ни одна стена тебя не удержит.

      – Тебе легко говорить. Даже здесь ты ходишь, как у себя дома. Ты не видел того, что видел я.

      – Как и ты того, что видел я, – тихо произнёс Азарь. – Я пришёл, чтобы дать тебе выбор – так и дрожать затравленным зверьком в зловонной клоаке или научиться быть хозяином даже в стане врага. Подумай об этом, а я, может быть, вернусь.

      Перед четвёртой темницей Гааталия остановился и произнёс:

      – Здесь