В объективе моей любви. Ксения Леонидовна Пашкова

Двух слов связать не могу. Только в переписках герой.

      В столицу мы едем на скоростном поезде. Поэтому у нас сидячие места: Лунара, выбрав место ближе к проходу, пропускает меня к окну.

      – Я выпила так много зеленого чая, что точно буду постоянно бегать в туалет, – объясняет она, собирая волосы в небрежный хвост. Оглядевшись по сторонам, добавляет, – здесь так много людей. Как думаешь, кто-то из них тоже едет на чемпионат?

      – Нет, мы одни такие дураки на весь поезд, – серьезно отвечаю я, уверенный, что у всех присутствующих в вагоне есть дела поважнее, чем просмотр фигурного катания.

      – Кажется, – начинает Лу, прищурившись, – ты не до конца понимаешь, куда мы едем и какой у этого мероприятия масштаб.

      – Я разбираюсь в масштабировании цифрового изображения, а не в фигурном катании. Конечно, мне ничего не понятно.

      – У нас впереди шесть часов, чтобы как следует тебя подготовить, – она откидывает столик и кладет на него телефон и упаковку овсяного печенья со злаками.

      – Подготовить к чему?

      – Неужели у тебя нет никаких вопросов? – удивляется она, походя в этот момент на преподавателя, которого не хотят слушать ученики.

      – Есть. За что судят отца Ясмины?

      Улыбка сходит с лица Лунары. Она слышала наш с Яс разговор в машине, но, видимо, надеялась увести меня от этой темы. Не уверен, что ей хоть что-то известно про моих настоящих родителей. Иначе бы она так не удивлялась моей тяге к подобного рода событиям.

      – За мошенничество. Это связано с его компанией. Подробностей я не знаю, но есть вероятность, что ее маму тоже привлекут за соучастие. – Лу крутит кольцо на указательном пальце. – Ясми не общается с родителями, но она все равно ездит на каждое слушание.

      – Звучит хреново. – Я вспоминаю ее бледное лицо и покрасневшие глаза и жалею, что не сделал и не сказал что-то еще. Лишь бы облегчить ее страдания.

      – Почему тебя это волнует? Вы ведь едва знакомы.

      – У меня синдром спасателя, не обращай внимания, – заметив ее растерянность, решаю добавить, – это не шутка, мне так психолог сказал.

      – А, понятно, – кивнув, она открывает упаковку с печеньем.

      – И больше ничего не спросишь?

      – Нет, – Лу протягивает мне угощение, – будешь?

      – Да, спасибо, – забрав печенье, я отворачиваюсь к окну и ненадолго задумываюсь о своем.

      Сколько ни пытался, я не смог уберечь родителей от беды. Вряд ли от меня что-то зависело, но все же… Мне стоило кому-то рассказать о том, какой образ жизни они вели, но я промолчал, и теперь они мертвы.

      Заметив поникшую рядом Лунару, решаю вернуть себя на землю и подумать о живых.

      – Что там насчет фигурного катания? – интересуюсь я.

      – А что насчет него? – кажется, из-за всех этих разговоров у нее тоже испортилось настроение.

      – Как все устроено? Они выйдут все вместе или по отдельности, там нужно кататься на скорость или что?

      Она изумленно хлопает глазами, а затем начинает хохотать так громко, что на нас оборачивается половина пассажиров