Вход только для принцесс. Шимун Врочек

Приемистость – характеристика нагнетательной скважины, показывающая возможность закачки рабочего агента (воды, газа, пара и др.) в пласт. Определяется объемом смеси, закачиваемой в пласт в единицу времени.

      Нефтегазовая энциклопедия.

      41. Последний герой галактики

      Вечер. Пора ложиться спать. Злата деловито ходит по детской, приложив к уху красный телефон-раскладушку. Это серьезный разговор. Воображаемые друзья попусту не звонят.

      – Нет, Лиза, – говорит она в трубку. Плечиком Злата придерживает телефон – как делает мама. – Я не могу сейчас играть. Мне нужно делать уроки. Да-да, уроки. Так много задали.

      Уроки – это она обезьянничает за старшей сестрой. Василиса в последнее время засиживается допоздна. Пятый класс, задают много, а у Василисы каждый день по несколько часов репетиций в хоре и в театре. Злата на своем маленьком столике раскладывает тетрадь и пишет фломастером. Страница за страницей. Если смотреть с расстояния и прищурившись, это выглядит как работа старательного и аккуратного ученика. Или волны с гравюры Хокусая.

      – Злата, иди чистить зубы. Злата!

      Девица поднимает взгляд.

      – Я же разговариваю по телефону!

      Первый испуг, заставивший Злату каждый день, как по часам, надраивать свои молочные резцы, прошел. Теперь девица все чаще отнекивается и от электрической щетки, и от помощи родителей. Загнать ее чистить зубы становится все сложней.

      – Злата! Что доктор сказал?!

      Девица слушает в телефон, потом говорит:

      – Лиза сказала, что не хочет сегодня чистить зубы.

      Это серьезный аргумент. Воображаемый друг Лиза частенько выражает потаенные златины мысли.

      – Хорошо, – я протягиваю руку. – Дай мне телефон, я поговорю с Лизой.

      Злата смеется. «Папа, ты глупенький».

      – Папа, ты что! Телефон же игрушечный!

      Так. Съел? Папа ретируется из комнаты. Надо придумать обходной маневр.

      Через пару минут я возвращаюсь. Девица все еще бродит с «раскладушкой», перебирает тетрадки и карандаши.

      – Злата, – говорю я.

      Дочь оборачивается с тем же недовольным выражением лица, что и жена, когда прерывают ее маленькую полуторачасовую беседу.

      – Злата, я только что звонил лизиному папе. Мы поговорили, и лизин папа сказал, что Лиза сейчас идет чистить зубы.

      В глазах дочери – всплеск изумления. Рот приоткрывается…

      – Спроси Лизу.

      Злата, ворча, бредет в ванную. Победа!

      Папы должны держаться заодно, думаю я.

      Я представляю, как где-то в зазеркалье Лизин папа стоит в дверях ванной, сложив могучие руки на груди, и терпеливо ждет, пока Лиза чистит свои мелкие зубки. У него усталые голубые глаза. Он чем-то похож на меня, только выше и крупнее, на щеке у него шрам от лазерного луча, на плече – татуировка космического десанта, кугуар, Сатурн, вторая Марсианская. Он прошел сквозь десятки космических сражений. Он выжил в огне Меркурия и в ледяной пустыне Оберона. Он задушил голыми руками шестиногого чупакабру и слизал азотистый лед с обтекателя ракеты,