Падение Рудры. Павел Сергеевич Шубин

остался…

      – Так я же больной…

      – И я говорил больной, но с царем разве поспоришь! Иди, – говорит, – посмотри, может и не больной. Уж как, он искусно, при отце моем справлялся с делами – три ревизии пережил и не бурчал по пустякам. А ты, дядь, и впрямь не больной. Собирайся, едем.

      – Прибыльная работа, морда-шморда, красивый как сковородка будет, – подвел черту под разговором сосед дядя Зартошт аль Шахзад.

      После посещения царской аудиенции, вернувшись домой уже в новом качестве и с полученными «подъемными», Давид принялся мыслить масштабно. Прежде всего он припомнил, что еще двадцать лет назад разместил он свое кровное серебро у одного знакомого банкира в Рагах Мидийских. Банкира звали просто Гаваил, но отличался он двадцать лет назад своей честностью и порядочностью, минимум, как по отношению к своим по вере. Давид был свой и даже больше: Гаврию отцу этого самого Гаваила он приходился даже каким-то очень дальним родственником по линии их жен. Родственные связи, конечно же, так себе – нашему плетню двоюродный забор, но, ведь, лучше, чем ничего?..

      Пришел момент вернуть свое себе. Но путь был дальний, шестьдесят пять дневных переходов, если все будет идти гладко. И это только в одну сторону. Следовало, прежде всего навести порядок на службе, а уж потом вспомнить о личном.

      Первым делом, Давид прошелся кавалерийской походкой по складам и кухням дворца. Увиденное его впечатлило – предшественник знал свою работу и даже жаль, что оказался несдержанным на язык. Но, с другой стороны, Давиду оказалось это на руку.

      Но стоило ли говорить об этом Самому? Для пользы дела нет. Стратегически следовало раскритиковать существующее положение, тактически выждать некоторое время, деланно улучшая и без того неплохую организацию работ, произвести две или три перестановки среди персонала и, после, выпросить у начальства командировку в Мидию, где у него помимо производственного был еще и личный интерес.

      Давид так и поступил. Месяцев эдак через два, когда великий царь Сахердан-праведный, как его теперь называли придворные, опорожнив за завтраком блюдо жирных бараньих потрохов на гороховой каше, вытирал свои сальные пальцы о полу халата Давида, тот задал царю вкрадчивый вопрос:

      – О великий и солнцеподобный царь, чья великая и богатая, красивая и мирная империя простирается от края земли и до другого ее края, вкусно ли было тебе?

      – В-ку-у-с-но…

      – О великий и солнцеподобный царь, чья…

      – Ладно тебе, здесь все свои. Говори уже проще! Чего тебе?

      – Не хочет ли великий царь, чтобы кушанья его стола были еще вкуснее, мясо еще ароматнее, а десерты для его гарема еще слаще?

      – Слаще для гарема? А, что это может быть разумно… – царь призадумался. – Какие предложения?

      – Не командирует ли великий царь своего раба Давида в соседнее нам Мидийское государство с официальным визитом для установления еще более прочных торговых отношений, а проще говоря, для закупки импортный специй и сладостей. У меня там есть свои концы и папирус на трехпроцентную скидку, так, что поставки