Песнь жар-птицы. Живиль Богун

каменном мосту.

      – Да… Понял. Благодарю за оперативность, – и Теренс коротко попрощался с собеседником, чей скрежещущий голос был слышен даже Виктору, хотя слов он не разобрал.

      – Что он сказал? – Виктор смотрел на отца без особой надежды.

      – В Кентукки несколько минут назад произошёл обвал: агент находился поблизости и видел всё своими глазами, – ответил тот, глядя на быстрые воды реки Инн. – Высоченные скалы за считанные секунды превратились в каменное крошево.

      – Думаешь, так везде?

      – Похоже на то.

      – Я же говорил, надо было ехать сразу! – Вик с досады пнул осколок камня так, что тот перелетел через перила и плюхнулся в воду, мутную после весеннего паводка.

      – Угомонись, – сказал отец, но без строгости: состояние парня можно было понять. – В середине зимы все известные нам входы были занесены снегом – я справлялся, ты знаешь. Это во-первых. Во-вторых, обвалы, скорее всего, были запрограммированы на время нашего появления.

      Вик не стал спорить: понимал, что отец прав.

      Они в подавленном молчании вернулись на парковку, где одиноко стоял их кроссовер: туристический сезон ещё толком не начался. Приезжие любили фотографироваться на живописном мосту, сложенном из каменных плит много веков назад, но мало кто отваживался переходить по нему на другую сторону. А зловещего вида базальтовые столбы у спуска в маленькую соседнюю долину даже местных пугали. Интересно, люди скоро заметят, что загадочных скал больше нет? И что подумают, когда заметят?

      Властный голос отца отвлёк Вика от бессмысленной головоломки:

      – Итак, какие мы можем сделать выводы?

      – Что все входы закрыты, – буркнул Вик, усаживаясь на своё место рядом с водительским.

      – Не все, а те, что нам известны, – Теренс невозмутимо завёл машину. – Ещё?

      Парень задумался.

      – Что мы им больше не нужны, – наконец проговорил он, судорожно сглотнув. – Имею в виду, мы, потомки…

      – Верно. Дхамжаны больше никого не ждут. А это значит, что Эль выполнила свою миссию.

      Эль! Ну конечно, Эль! После этих слов отца у Вика внутри будто что-то оборвалось. Всё, конец…

      Он молчал почти всю дорогу до дома, от Тироля до Татр, отчаянно борясь с чувством бессилия, то и дело накатывающим на него тяжёлыми удушающими волнами.

      Теренс тоже молчал, но по другой причине: ему всегда хорошо думалось в дороге, неважно, в седле, под парусом или за рулём автомобиля. В отличие от сына, у него имелся богатый опыт поисков, особенно таких, которые на первый взгляд казались безнадёжными. Страж знал: если упёрся в тупик, просто поворачивай обратно и начни всё сначала. Однако в думы сына он не вмешивался – парень должен был сам совладать со своими мыслями и чувствами.

      Вскоре снова позвонил господин Луис, бывший секретарь Магистериума. Теперь он, очевидно, возглавлял новую организацию, созданную на основе широкой агентурной сети ордена; сам орден, успешно действовавший пятьсот лет, в недавнем прошлом самоликвидировался.