Медовые дни. Эшколь Нево

убьют в бою, будет кем его заменить. Что у нас осталось? Ладья. Ладья – она чем-то похожа на твоего папу. Ходит только по прямой. Скучновата. Ни рыба ни мясо. Но когда в семье есть кто-то такой, это хорошо. Только не говори папе, что я это про него говорил. Что? Да, конечно. Тебя и просить не надо. Ты и сам знаешь, кому что говорить, а кому что – нет. Ты уже большой и все понимаешь. Поэтому тебе пора научиться играть в шахматы. Отлично. Теперь я расставлю свои фигуры, а ты начинай расставлять свои…

      Завершив урок на курсах начинающего шахматиста, Антон и Даниэль шли смотреть, как продвигается строительство клуба. Шагали они молча. «После шахмат, – думал Даниэль, – мозги устают, как ноги после бега». Антон вспоминал, что Каспаров – об этом писали в газете – выиграл у компьютера Deep Blue, и думал: «Если бы Каспаров проиграл, это было бы ужасно».

      Они подошли к котловану. Из него уже торчали железные прутья, а в сторонке ждали своей очереди груды кирпича и кафельной плитки. Там и сям валялись, разинув пасти, пачки сигарет с арабскими надписями.

* * *

      В десять утра в квартал въехал военный джип. Антон учуял его первым.

      – Это они, – сказал он Кате, резко вскочил из-за стола, скрылся в спальне и заперся на ключ.

      – Кто «они»? – через дверь спросила Катя.

      – Тише! – сердито прошептал Антон.

      – Да что случилось-то? Почему тише?

      – Ты что, не чувствуешь, чем пахнет? Это запах армии! Они пришли за мной! Скажи им, что меня нет дома. Нет, скажи, что я умер.

      – Какой еще армии? Что ты несешь?

      Ей хотелось рассмеяться, но на всякий случай она отодвинула штору на окне, выходящем на улицу.

      К ее удивлению, мимо их дома действительно с ревом пронеслась армейская машина.

      – Они не к нам, – сказала она запертой двери. – Дальше поехали.

      Но Антон отказывался выходить.

      В пять минут одиннадцатого джип остановился возле строящейся миквы. Из него выскочили четыре солдата в касках и с автоматами, за ними – мужчина в штатском. Они застукали Наима на месте преступления. В тот момент, когда он – в точном соответствии с донесениями разведки – вел наблюдение за секретной базой.

      Они арестовали и его, и рабочих, надели на всех наручники, затолкали в джип и уехали. Все это заняло считаные минуты.

      Но еще несколько часов после этого Антон отказывался выходить из своей комнаты.

      Он открыл дверь только вечером – быстро взял стакан чая в подстаканнике и тут же ее закрыл.

      Катя присела возле запертой двери.

      – Может, объяснишь уже, почему ты так боишься солдат? – услышав стук, с каким он поставил на стол пустой стакан, спросила она.

      – Нет, не могу.

      – Представь себе, что ты в церкви, на исповеди.

      – Я не верю в бога и не хожу в церковь. Ты прекрасно это знаешь и нарочно меня злишь.

      – Ладно, Антон. Я подожду. Расскажешь, когда захочешь.

      – Я не захочу. Ты