Город Брежнев. Шамиль Идиатуллин

Петровича, вообще всех сюда, и первый отряд – эти вон качки какие.

      – Так Витальтолич не велел…

      – Да пофиг, эти фюрера его отмудохают сейчас или убьют нахер.

      – Витальтолича-то? – усомнился Вован, и я не выдержал:

      – Блин, да беги уже!

      – Я быстрее, – сказал Серый.

      Вован неохотно кивнул, я тоже. Серый отступил на пару шагов, тоже кивнул и вчесал на звуки космоса.

      – Здесь стоим? – нетерпеливо спросил Вован, перебирая ногами, как будто пытался Серому помочь.

      Я кивнул в сторону парка:

      – Туда пошли.

      – Так Витальтолич же велел… – начал Вован и утух. И тут же воспрял: – А что мы сделаем?

      Я подумал, сбегал в душ и выдернул из двери кривую железяку, которая служила задвижкой. Примерился, зажал ее в кулаке и пару раз стукнул невидимку. Кастет не кастет, но удар железяка утяжеляла и проткнуть могла, если что.

      – Одна только? – деловито спросил Вован.

      – В бабском возьми.

      Он грохотал бесконечно долго, как будто всю дверь из петель выворачивал, так что я чуть не рванул в парк один. Вован выскочил страшно гордый, будто всех уже победил, и бежал рядом со мной, чуть ли не сияя, но когда мы вбежали в парк и остановились, озираясь, спросил:

      – А если у них нож?

      И тут грохнул выстрел.

      В лагере его, наверное, никто не услышал – там как раз «Спейс» финально взрывался, – в станице тоже, скорее всего, списали на элемент музыкального оформления. А мы чуть на месте не сдохли.

      – Это пистолет, что ли? – испуганно спросил Вован.

      Я переглотнул и сказал:

      – Побежали!

      И мы рванули в сторону выстрела, и тут в той же стороне кто-то заверещал в одну ноту:

      – Айяйпустисукабольнопустии!

      И Витальтолич тем же полузнакомым голосом спросил:

      – Ты, падла, к детям со стволом приперся? В своей стране, к нашим как бы детям – со стволом, сука?!

      – Не надо! – отчаянно крикнул амбал, закрываясь руками; мы уже пробежали парк насквозь и выскочили на пригорок, за которым были откос и море.

      Амбал, что вел переговоры с самого начала, сидел на траве, неудобно съежившись, водил руками над головой и все тише бормотал: «Не надо!» Еще два амбала лежали рядышком лицами вниз, один неподвижно, другой слегка елозил левой рукой и ногой. Чувак скорчился чуть дальше, сухо рыдая в колени. Витальтолич стоял над амбалом, держа в опущенной руке пистолет с тонким стволом – вальтер, кажется, у меня дома чугунная модель такого, их в экспериментальном цеху литейки папаши для своих пацанов отливали – ну и мне обломилось, конечно. Играть таким вальтером было непросто: в карман сунешь – штаны спадывают, ну и зубы можно кому-то выбить запросто. У Витальтолича в руке была, похоже, не модель – легкая и опасная не только для зубов.

      – Ты, тварь душманская, сейчас здесь… – начал Витальтолич, и я, не понимая зачем, крикнул:

      – Витальтолич, сзади!

      Сзади ничего опасного не было, просто амбал, который елозил, сумел приподняться. Витальтолич очень быстро ударил его с разворота пистолетом