Город Брежнев. Шамиль Идиатуллин

Здорово поможешь и мне, и всему объединению. А оно добро не забывает.

      – Да ладно там, – сказал Виталий. – При чем тут не забывает как бы. Надо, так помогу.

      Павел Александрович выдохнул с облегчением и начал:

      – Вот и хорошо…

      Но Федоров, дубина, снова перебил:

      – Ну как уж ни при чем. Я, например, всегда добро помню, ну и недобро тоже. А я, ты уж поверь, не последний человек на КамАЗе и вообще.

      Виталий впервые посмотрел на него в упор и отчетливо проговорил:

      – Как бы не мечтал никогда быть шохой при генерале.

      Федоров, видимо, не знал, как и Павел Александрович, слова «шоха», но сориентировался быстро:

      – А что плохого, чтобы при генерале-то? Всегда при большом деле, и не обижают, так?

      Виталий ухмыльнулся. Федоров, будто не заметив, продолжал:

      – Сытые, обутые, дети пристроены, звания и квартиры опять же в первую очередь, а?

      – Квартиру мне и так как бы обещают, – неожиданно сообщил Виталий.

      – Ну да, лет через пять, а на самом деле подольше выйдет. А пока в драной общаге комнату на троих делишь, так?

      – На пятерых, – сказал Виталий, уперевшись в Федорова взглядом, какого Павел Александрович не помнил.

      – Вот, и это надолго. А у генеральских подпевал и общаги поновее, и квартиры через годик, а то и раньше, и сервелат к праздникам. И все это достается шохам, морковкам таким, да? А хорошим ребятам, как ты вот, не достается. А знаешь почему? Потому что хорошие ребята брезгливые и высокомерные слишком и даже не пытаются…

      Какая квартира через год, что он парню голову морочит, подумал Павел Александрович с досадой, но Федоров на сей раз перебил себя сам, хлопнул ладонями по столу и спросил, улыбаясь:

      – Ладно, потом договорим, ехать уже пора. Поехали?

      – Прямо сейчас? – удивился Виталий, глядя на Павла Александровича.

      Тот неуверенно кивнул. Федоров напористо продолжил:

      – А чего тянуть. Ты пообедал? Отлично. Вещи собирай, и пошли. Да-да, все вещи.

      – Так я с концами, что ли, уезжаю? – совсем, кажется, растерялся Виталий.

      – Нет, ну если не хочешь, оставайся, конечно, – сказал Федоров, посерьезнев. – А вообще – да, программа недели на полторы-две, если сюда и поспеешь, то к самому закрытию, смысла нет. Лучше вместе в Бегишево и махнем, как машину сдадим. Но это уж как отработаешь, конечно.

      – А оформление там, перевод…

      – Не волнуйся, все оформим – и по заводской линии, и по комсомольской. Про комсомольскую, кстати, отдельно поговорим. Пал Саныч, я там распоряжусь, бумаги потом пришлют, подпишешь, да? Ну и все. Давай-давай, нам еще рафик забирать, а потом до вечера в порт успеть надо. Только галстук этот сними и штаны надень, что ли.

      Виталий кивнул, вставая, поводил глазами по собеседникам и сказал Павлу Александровичу:

      – Вы только там передайте моим, что я это самое… И Маринке, ну, Михайловне…

      – Так сам и… А, она же девчонок на осмотр увезла. Ну скажу, скажу.

      Виталий кивнул, потоптался, будто утрамбовывал сомнения, и сказал:

      – Н-ну, хорошо,