Империя вампиров. Джей Кристофф

подчиняться, угождать было бессмысленно. Хотелось уступить, склониться, но ненависть к этой твари, к его роду, к лишениям, которым они меня подвергли, к тому, чем Дантон был и кем притворялся, пересилила. Я крепко зажмурился и тряхнул головой.

      – Ты ведь не ждал, что это сработает на угоднике-среброносце, да?

      Переполненный презрением, Дантон окинул меня беглым взглядом. Выглядел я, должно быть, не очень внушительно: изможденный и грязный; глаза глубоко запали.

      – Черное кожаное пальто и легкие, полные крови шавки, не делают угодника из тебя, – сказал он.

      Я вынул меч из ножен, и в голове у меня запела серебристая музыка его голоса:

      «Мне снился… т-такой с-странный сон…»

      – Пора вставать, Пью. Работа ждет.

      «Да?.. О… О-о-о-о, да-а-а-а, да-а-а-а…»

      Девицы в упряжке заерзали. В раззявленных ртах блеснули острые клыки. Дантон скривил бледные губы и моргнул, освобождая порченых.

      Мертвые девчонки побросали крестовины и бурлящим потоком кинулись на меня – злобные, бездушные и быстрые. Их было примерно столько же, сколько и мертвяков накануне, когда я потерял беднягу Справедливого и бежал, спасая собственную никчемную жизнь. Вот только сегодня я был не пешим странником и легким ужином. В моих жилах гремел санктус, а моя рабочая рука была тверда, как сталь. И когда Пьющая Пепел нестройно затянула у меня в голове старую колыбельную, я устремился на них; меч начал свой танец, и их взгляды наполнились удивлением.

      Странно это – биться, когда ты во власти кровогимна. Мгновения кажутся десятками лет, но в то же время весь мир размывается в кроваво-красном тумане. Этих мертвяков я располосовал, как бритва – шелк, а после моего меча в воздухе витал пепел, за что он и получил свое имя. Блаженное освобождение было единственным даром, который я мог преподнести бедным девушкам, и я преподнес его каждой из них. Закончив же, встал посреди раскисшей дороги: пальто, кожа, клинок – все в липких разводах красного и потеках серого. И на какой-то ужасный миг даже удивился: зачем бросил все это?

      – Господь всемогущий, – прошептал кто-то на стене.

      – Великолепно, – пробормотал капитан.

      Чувства обострились, как лезвие клинка у меня в руке; пульс грохотал громом. Я стряхнул кровь с Пьющей Пепел прямо в холодную грязь. Смахивая серые хлопья с лацкана пальто, посмотрел Велленскому зверю прямо в глаза.

      – На что тебе мальчишка, Дантон?

      Вампир молча обвел быстрым взглядом следы бойни и окровавленный меч у меня в руке. Я же всматривался в его черные глаза, ища хоть капельку намека на ответ.

      – Я слышал бредни о чаше Спасителя.

      Девчонка-вампир усмехнулась:

      – Ты ничего не знаешь, смертный.

      – Знаю, что ты ошиблась, придя сюда, пиявка: в небе еще висит солнце.

      Этот мой удар попал в цель. Что-то такое промелькнуло в темных, как сумерки, глазах Дантона, когда он стрельнул ими в акварельное небо. Велленский Зверь был сыном самого могущественного вампира на земле. Он наверняка прибыл к этим стенам, рассчитывая