Ловец бабочек. Мотыльки. Карина Демина

мыши, вполне себе реальна. Следовательно, что?

      – Что? – эхом повторила Катарина.

      – Следовательно, нуждаются в поддержке, пусть и в малой… обед там горячий. Ужин. Одежонка зимняя, да и летняя… – он мечтательно зажмурился. – И вот представьте ситуацию, когда возможность передать накопленные знания и вырастить талантливого преемника зависит исключительно от такой низменной вещи, как деньги…

      – Вы… не понимаете.

      Вот что за нелюдь! Так и норовит все опошлить… и главное, сходу и не поймешь, что возразить.

      – Объясните, – этот нахал проводил томным взглядом официантку, которая – вот что за манера заниматься на рабочем месте нерабочими делами? – далеко от столика не отходила. Встала, оперлась на декоративную колонну, пуговку на блузе будто случайно расстегнула, волосы взбила…

      – Вчера убили мою соседку, – Катарина заставила себя не смотреть на официантку. Если князю охота – пускай, в конце концов ее не моральный облик случайного гостя блюсти поставили. – Мой коллега.

      – Бывает, – он нисколько не удивился. – Вас это задело?

      – Нет. Да. Не знаю… я… – она вздохнула и призналась. – Я запуталась. Мне кажется, что это имеет отношение к… к нашему делу… но все вокруг говорят, будто я ошибаюсь.

      Он чужак.

      Случайная величина. Он точно не заинтересован ни в перераспределении мест, ни в том, как процент раскрываемости на карьеру повлияет, ни… и выслушать выслушает.

      – Все… все – это кто?

      – Мой начальник…

      – Которому неохота устраивать долгое разбирательство?

      – Да.

      – А ваш коллега?

      – Он умер.

      Князь оглядел стол и, подвинув к себе высокую креманку, произнес:

      – Весьма удобно… для вашего начальника. Дело можно списать в архив. Ни суда, ни…

      – Он признался. Перед смертью. Точнее все, им сказанное, можно истолковать как признание…

      – А можно…

      – А можно и не истолковать, – Катарина злилась. Она тут, можно сказать, душу изливает или почти душу, а он, вместо того, чтобы внимать и сочувствовать, варенье ест.

      – Любопытно… но вас смущает не только это?

      – Не только… убитая незадолго до смерти предлагала мне сделку. Информацию по делу взамен на кое-какие вещи…

      – Контрабанду.

      Какое удивительное понимание.

      – Ничего особенного. Чулки там и…

      – И вы отказались?

      – Да.

      – А теперь жалеете?

      – Да.

      – Не можете отделаться от мысли, что убили ее из-за вас, из-за этой информации, которой она якобы обладала, – варенье князь ел столь же аккуратно, как и сырники. И эта его манерность, костюм из светлого сукна – надо же, сыскался в универмаге такой под нестандартную князеву фигуру – невероятно раздражали.

      – Да. Скажете, я не при чем?

      – Скажу, что не имею ни малейшего представления, при чем вы или нет. Вполне возможно, что начальник ваш прав, и это дело не имеет никакого отношения к нашему…

      – Учителю, –